– А смысл?!

Один из слушателей с первого ряда, парень с черными взъерошенными волосами поднял руку.

– Да?

– Для секты в этом какой смысл?

Любопытство молодого человека казалось неподдельным, не было проказой скучающего студента. Он даже привстал с места. Впрочем, почувствовав на себе Светин взгляд, парень повернулся и неожиданно подмигнул ей. Обаятельный наглец, и улыбка располагающая. В другое время Света наверняка подмигнула бы ему в ответ. Но не сейчас. Она резко отвернулась.

– Личностное обогащение, конечно же, – профессор пошуршал пальцами, изображая деньги. – Все, связанное с религиями и их подобиями, вертится вокруг неких преференций, которые боги или дьяволы даруют своим адептам. В случае с демоном сна речь идет о погружении нашего мира в бесконечность кошмара. Испытывающие перманентный страх люди – прекрасная питательная среда для потусторонней сущности вроде нашего демона. А члены секты становятся его наместниками и правят человечеством безраздельно. Перспектива, прямо скажем, мрачная, да.

Вопреки своим словам, профессор улыбнулся снисходительно. Ясно давая понять, каким должно быть отношение современного серьезного ученого к любого рода сектам. Аудитория с готовностью хохотнула: демонстративное пренебрежение чужими дремучими верованиями пришлось публике по душе. Люди зашушукались, вполголоса делясь мнениями.

– Но однако же! – с ловкостью опытного оратора Лаберин вернул лекцию в нужное ему русло. – Однако же, как я говорил ранее, любое мистическое толкование появляется там, где человек не видит научного объяснения. Или, что бывает гораздо чаще, – просто не способен его увидеть.

Щелчок пульта открыл следующую страницу презентации. На экране возникло громоздкое неуклюжее здание, страдающий гигантоманией реликт советской архитектуры. Даже ступени крыльца внушали трепет своими размерами. Комфортно ступать по ним смогли бы разве что ноги мифических титанов. Над стеклянной входной группой висела неброская вывеска. Точка лазерной указки прошлась по буквам.

– Научно-исследовательский институт психиатрии и экспериментальной сомнологии ведет свою деятельность уже не первый десяток лет. И нас не сбить с толку мистическими толкованиями явлений, которые вполне способна объяснить наука. Сонный паралич для нас не происки инкуба, который забирается жертве на грудь, а сильнейшая мышечная атония, вызванная неудобной позой. Сомнамбулизм – не магический зов луны, а обычное, хотя и очень сложное, и пока еще слабо изученное расстройство сна. Ну и демоны сна для нас вовсе не демоны, а персонификация проблем, в первую очередь – психологических, принявшая пугающий образ, не больше. Но, правда, и не меньше, поэтому личностные страхи, принявшие конкретную пугающую форму, прямиком подпадают под нашу, если можно так выразиться, юрисдикцию. Мы словно шерифы этого сонного царства. Мы выявляем расстройство, выбираем способ его устранения и – еще недавно это казалось фантастикой! – лечим большинство из них.

Снова сменился слайд. На экране появился крупный план: лицо улыбающейся девушки с датчиками на висках. От ее головы тянулись разноцветные провода, видимо, датчики прятались и в волосах. Лазерная указка последовательно отметилась на каждом из этих проводов.

– С самого начала своей деятельности наш институт развивал уникальную и во многом передовую методику лечения подобных расстройств с помощью так называемых осознанных сновидений.

Лаберин взял паузу, пытливо оглядел лекторий:

– Я предполагаю, все присутствующие осведомлены, что означает данный термин?

Слушатели закивали, подтверждая, что они не просто люди с улицы, а изучили вопрос. Кто-то все же решил блеснуть знаниями:

– Это сон, во время которого ты понимаешь, что спишь, и поэтому можешь направлять его по своему усмотрению. Контролируемое сновидение, по сути. Еще Кастанеда об этом писал.

Снова тот самый парень. В этот раз Света задержала на нем взгляд подольше. Отметила гладкий волевой подбородок, немаленький нос и полные губы. Крупные черты по отдельности не выглядели привлекательно, но в совокупности образовывали очень даже симпатичную физиономию. Настя называла такие «мордашками».

Света внезапно разозлилась на него – вот же позер! Лезет тут, в каждой бочке затычка! Кастанеду вспомнил! Она уткнулась в раскрытую книгу, гоня от себя мысль, что злится вовсе не на незнакомца, а на себя за внезапно проснувшийся интерес к противоположному полу.

– Ну, положим, Карлос Кастанеда писал несколько про другое, – Лаберин ехидно хмыкнул. – Но в главном вы абсолютно правы. Именно так, в осознанном сновидении мы осознаем сам факт сна. И, поскольку, понимая это, мы способны оказывать влияние на эту сонную реальность, большинство психологических проблем, неврозов, расстройств можно излечить, вообще не прибегая к медикаментам. Практически одними только силами нашего разума. Возможно, это будет небольшой наглостью с моей стороны, но, если это вас не смутит, – поднимите руки, кто пробовал лечить какие-либо расстройства у врачей, скажем так, традиционной ориентации.

Он усмехнулся, разделяя с аудиторией немудреную шутку. Публика вновь восприняла юмор ученого благосклонно. По крайней мере человек пять подняли руки. Активный парень из первого ряда оказался в их числе, – сверкая искренней улыбкой, он тряс рукой как нетерпеливый школьник. Ну у тебя-то что за проблемы могут быть, улыбчивый ты аполлон?! Света вдруг почувствовала себя старой развалиной. Ей остро захотелось домой, упасть на кровать и спать, наплевав на все сонные расстройства этого мира. Эффектная пауза Лаберина подзатянулась.

– Ну что ж, вижу, люди собрались подкованные. Значит, мне нет нужды объяснять, что практика осознанного сновидения довольно сложна в освоении. Это действительно так. Раньше, чтобы научиться воспринимать себя во сне, приходилось тратить долгие месяцы, порой годы. Многие бросали попытки гораздо раньше, чем появлялись первые результаты, а некоторые и вовсе не способны постичь такие глубины самоконтроля. А ведь расстройства психики ждать не станут! Они прогрессируют, портят жизнь человеку и его близким. Но теперь изнурительные многодневные тренировки остались в прошлом!

Он разразился открытым заразительным смехом. Лекторий недоуменно зашептался.

– Простите, я, должно быть, говорю сейчас как один из этих надоедливых коммивояжеров! – отсмеявшись, Лаберин утер несуществующую слезу. – Эм-м-м, ну да ладно. Факты таковы, что излишняя скромность тут скорее вредит делу. Наш институт разработал новейшее экспериментальное оборудование, которое позволяет входить в режим осознанного сновидения абсолютно любому человеку. Не важно, практиковались ли вы раньше. Не важно, читаете вы Кастанеду или Дарью Донцову. – В зале раздались смешки, а черноволосый парень с притворным смущением опустил глаза. – Даже если вы пришли к нам впервые, результат мы гарантируем. Я сейчас не говорю о том, что все ваши проблемы вдруг волшебным образом исчезнут. Для этого может потребоваться несколько сеансов. Однако в само осознанное сновидение вы погрузитесь без каких-либо усилий. Но самое интересное даже не это.