— Можно перестать сожалеть о содеянном. Я вот перестала. Не вижу смысла.

— Согласна, но женщинам свойственно испытывать чувства, в которых нет смысла.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Видимо, мне просто повезло.

Рианнон так и подмывало добавить, что бывает время, когда один человек может простить другому что угодно, и это остается, даже если все позади, да только такого она не говорила никому. Ей вдруг захотелось узнать про Питера, и не обязательно от Гвен.

— Как Питер? Вы часто с ним видитесь?

— Да нет, не часто. Они с Малькольмом иногда встречаются в пабе. Как я понимаю, у него все нормально — по крайней мере насколько может быть в таком возрасте, — правда, его сильно разнесло. И у меня такое впечатление, что он не слишком доволен женой.

— Наверное, он уже на пенсии.

— Малькольм говорит, что от него доброго слова не дождешься, вечно всем недоволен.

— Не он один. С Мюриэль вы, полагаю, тоже видитесь?

При имени Мюриэль женщины, словно по команде, обменялись взглядами, состроили на удивление похожие недовольные гримасы и машинально придвинулись друг к дружке.

— О да, — сказала Гвен. — Видимся. Странно, правда?

— Ну, я ее мало знаю. Вернее, почти совсем не знаю.

— Я никак не пойму, что у нее на уме. Такая вся из себя милая, и совершенно непонятно, что она думает.

— Да, как уставится на тебя, словно оценивает. Вообще-то я ее бог знает сколько не видела.

— Может, конечно, она нас всех любит, но, честно говоря, я сильно сомневаюсь.

— И не сказать, что она высокомерная, нет, ведет себя вполне дружелюбно, и это не вяжется с ее голосом.

— Интересно, как эти двое ладят между собой? Они занятно смотрятся вместе. Как будто не хотят терять лицо перед слугами. Или словно коллеги, которые вынуждены терпеть друг друга на работе, но никогда не пересекаются в свободное время.

— Что? — Рианнон показалось, что она засыпает. — А Малькольм что-нибудь слышал? Я имею в виду от друзей Питера?

— Не знаю. Порой, когда он уверен, что никто не смотрит, на его лице появляется странное выражение. Страдальческое. Загнанное.

— О да, помню! Обычно я говорила Питеру, что он просто…

Не дождавшись от Рианнон продолжения, Гвен заметила:

— Выпить она тоже не дура, наша Мюриэль. Не каждый день, конечно, время от времени, зато уж если начала… ого! Она очень хорошо держится, но как ни взглянешь — ее стакан или полон, или пуст. И таких, как она, здесь хватает. Взять, например, Дороти…

Гвен замолчала, видимо, пытаясь вспомнить, рассказывала ли историю про виски. Видимо, попытка увенчалась успехом, так как она перешла к другой теме:

— Ну и конечно, Чарли…

— Я не видела его лет…

— После шести вечера Чарли и двух слов не свяжет. У него ресторан на Броуд-стрит. Совладелец — его брат. Не знаю, помнишь ли ты Виктора. Мне он не нравится. Совсем. Он из этих… ну, ты понимаешь.

— Что? Ты хочешь сказать…

— Вот именно, — кивнула Гвен. — В последнее время считают, что нужно относиться к ним терпимо, но я ничего не могу с собой поделать. Наверное, слишком поздно с ними столкнулась. Даже не подозревала, что такое бывает, по крайней мере здесь, в Уэльсе. Когда я впервые о них услышала, они водились где-нибудь в Париже или Лондоне. Тот же Оскар Уайльд. Что бы там ни говорили о Церкви, она по крайней мере их как-то сдерживала. Может, еще потому, что все были бедными. Не могли наряжаться, ну и все такое.

Рианнон вспомнила, что у себя в общежитской комнате Гвен высказывалась в подобной манере о чем угодно, включая парней. Возможно, она выражала собственные мысли, однако говорила в шутливом тоне, словно боялась, что ее в чем-либо обвинят. Дороти, которая всегда увлекалась психологией, считала, что это признак неуверенности в себе. О чем бы ни свидетельствовали разглагольствования Гвен, они были довольно забавными, но замедляли разговор, что и произошло сейчас. Гвен выдохлась и замолчала, хотя никаких признаков неуверенности Рианнон не заметила.

— Брат Чарли, голубой, — сказала она.

— Да, Виктор. Он управляет рестораном вместе со своим… э-э-э… другом. Чарли ничего не делает, только болтает с посетителями, попивает виски да убеждает себя, что трудится в поте лица. Не слишком полезно для здоровья. Время от времени он засыпает прямо за столом или в баре, и Виктор отправляет его домой на такси.

— У Софи не слишком веселая жизнь.

— Не скажу, что она особо огорчается. У нее свой магазин — маленький магазинчик модной одежды, — пояснила Гвен в ответ на вопросительный взгляд Рианнон. — Суть в том, что Чарли бездельничает, и может себе это позволить. Насколько я знаю, многие пенсионеры сталкиваются с этой проблемой. Сразу после завтрака начинается вечер. Бесконечные часы, и никаких причин оставаться трезвым. Никакого занятия, во время которого не тянет выпить, ну, ты знаешь, о чем я… Когда-то мы посмеивались над отцом Малькольма — он имел обыкновение отмечать разными цветами радиопередачи в программе. Мы ни разу не видели, чтобы он их слушал, зато целый час был занят. Пить он совершенно не мог, бедный старикан. Все-таки некоторым из нас есть за что благодарить Бога.

Гвен добавила себе еще вина, пролив немного мимо стакана. «Интересно, она хотя бы понимает, что делает? Или нет?» — подумала Рианнон. Жене Алуна вид пьяного был так же привычен, как вид человека, который поднимает бокал. А еще она знала, что можно надраться и сильнее. Не очень-то приятно через пару часов после переезда обнаружить, что все вокруг либо упиваются до этого состояния с завидной регулярностью, либо просто не в себе. Или то и другое сразу, как Мюриэль.

Гвен вновь посерьезнела.

— Скажи честно, как ты восприняла мысль о переезде? — спросила она с видимым интересом.

Не похоже на очередной приступ болтливости — скорее Гвен решила прибегнуть к любимой уловке: возвращаться к интересующему вопросу до тех пор, пока не удовлетворит свое любопытство или не получит отпор. По мнению Рианнон, эта привычка была не многим лучше пустого трепа.

— С восторгом, — ответила она довольно резко.

— Ты не сердишься, что я спрашиваю? Наверное, вы с Алуном долго все обсуждали, прежде чем принять окончательное решение.

— Вовсе нет. Сразу решили.

— Неужели? А кто первый предложил переехать?

— Мы оба давно об этом думали.

— И все-таки, кто первый начал? Ты? Мне просто интересно.

— Нет, Алун. В одно прекрасное утро за завтраком.

— А ты его сразу поддержала.

— Ну да. Я уже вроде как сама решила. Честно говоря, не помню.

— У тебя, наверное, было много друзей в Хайгейте.

Рианнон сдержанно кивнула: