7

НИКО

После того как парни ушли, я перестал бороться со своей усталостью и забрался на кровать, хотя сон пришел не так быстро, как я надеялся.

Я не принял последнюю порцию обезболивающего, и это начало давать о себе знать.

Но мне надоело чувствовать сонливость, даже если сон и помог бы все это преодолеть.

Пора было перестать прятаться, как слабак, и попытаться разобраться со своим дерьмом.

И начать нужно было с разговора с Брианной.

Только я не был уверен, как это произойдет.

Насколько я знал, у ее двери стоял охранник, чтобы помешать мне увидеться с ней. Парни ничего не сказали, но я бы не стал исключать, что кто-то из них попросил охранять ее. Похоже, она обвела их вокруг пальца, как и меня в эти дни. Особенно Алекс, похоже, очень хотел ее видеть, что меня до сих пор бесит.

Я знаю, что он не сделает ничего такого, чем угрожал, но от одной мысли о том, что он будет болтаться там с ней, у меня в животе бурлит ярость. Я хочу, чтобы именно я был там и следил за тем, чтобы с ней все было в порядке. Это моя вина, что она здесь, и я хочу загладить свою вину любым способом, и если это означает быть ее маленькой сучкой, пока она выздоравливает, то так тому и быть.

Когда я просыпаюсь, свет горит, освещая палату, а вокруг копошится медсестра.

— Добрый вечер, Нико. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — вру я. Правда в том, что у меня все болит, как сука, и все, что я хочу сделать, — это свернуться в клубок и отключиться от всего этого. — Есть шанс, что меня выпишут? Я здесь закончил.

— Э-э… — Она выглядит так, будто готова сказать «нет», но что-то в моем выражении лица должно ее переубедить. — Пока у вас есть кто-то, кто может присматривать за вами дома, я не вижу причин, по которым вы не можете восстанавливаться там, а не занимать одну из наших палат.

— Осторожно, ты начинаешь говорить, как Дженис. Не может быть, чтобы ты так сильно меня ненавидела.

Ее усмешка дает мне понять, что она знает о неприязни Дженис ко всем нам.

— Уверена, она будет в восторге, когда увидит, что вы вычеркнуты из списка ее пациентов, когда придет утром на работу.

— Эй, может, тебе даже повысят зарплату, — поддразниваю я.

— Позвольте мне осмотреть вас, а потом я пойду оформлять документы. У тебя ведь есть одежда?

— Конечно, есть, — соглашаюсь я, бросая взгляд на сумку в углу комнаты, которую нашел после ухода парней.

Может, они и злятся на меня, но это не помешало Тео заскочить ко мне домой и прихватить кое-какие вещи.

— Можешь принять душ, а я подправлю тебе нос, когда вернусь.

Я сижу спокойно, пока она занимается своими делами, и вскоре она снова оставляет меня в одиночестве. Не желая больше терять ни секунды времени в этой комнате, я прохожу в ванную и включаю душ.

Наконец я сбрасываю мерзкий чертов халат и захожу под воду.

В груди раздается стон, когда горячая вода попадает на кожу, и я долго стою, позволяя ей обрушиться на мои плечи. Если бы только можно было смыть вместе с ней события последних дней.

Отчасти я не хотел принимать обезболивающее, надеясь, что воспоминания вернутся. Я думал, что воспоминания о том, как взял Брианну в ванной, станут для меня началом ночи, но даже после того, как Тео рассказал, что ему известно, мне не стало яснее, почему я покинул это место, словно оно вот-вот взорвется вокруг нас, утащив за собой Брианну.

Что произошло в той ванной, Нико?

Но сколько бы раз я ни задавал себе этот вопрос, ответ не приходил.

Медсестра возвращается вскоре после того, как я выхожу из ванной, свежий и готовый сражаться с миром. Или, по крайней мере, готовый попытаться вернуть себя в палату Брианны. Это единственная битва, на которую у меня сейчас хватает сил.

Она, как и обещала, поправляет мне нос, что, на мой взгляд, совершенно излишне, но она наотрез отказывается отпускать меня без этого. Так что я сижу и хмуро наблюдаю за ней, стиснув зубы до такой степени, что, кажется, вот-вот сломаю их каждый раз, когда она хотя бы легонько касается моего носа.

Это уже не первый раз, когда я его ломаю. Когда ты так часто оказываешься в центре драки, как мы, это неизбежно. Но, клянусь, никогда еще не было так чертовски больно. У меня на глаза наворачиваются слезы, и я не хочу, чтобы эта медсестра была им свидетелем.

Как только она заканчивает, я запихиваю свои жалкие пожитки в сумку и выхожу из палаты, не оглядываясь.

Коридор пуст, когда я поворачиваю к соседней палате.

Я уже готов был просто войти и не дать ей выбора, кроме как поговорить со мной, когда дверь открывается и появляется мужчина в строгом темном костюме.

Из-за затянувшегося действия лекарств, текущих по моим венам, мне требуется на пару секунд больше времени, чем следовало бы, чтобы узнать в нем Брэда.

В тот момент, когда я это делаю, моя хватка за сумку в руке усиливается до того, что ногти впиваются в ладонь, и мне ничего не остается, как прислониться к стене рядом со мной, чтобы не упасть.

Почувствовав мое присутствие, он оглядывается через плечо.

Его глаза тут же встречаются с моими, и от огня в них у меня перехватывает дыхание.

Он не должен знать, что я сделал в пятницу вечером. Лола — одна из наших лучших девушек, и она знает, что ее жизнь не будет стоить того, чтобы жить, если она предаст нас. Но это не значит, что он меня не узнал.

Черт, насколько я знаю, он мог засечь меня задолго до того, как я дал знать о своем присутствии Брианне.

Но что с того? Скучный, мать его, банкир вряд ли пойдет против меня. Может, он и зануда, но что-то мне подсказывает, что он не дурак.

Не говоря ни слова и даже не замедляя шага, он поворачивает обратно к тому месту, куда направлялся, а затем огибает угол и оставляет меня стоять на месте, как будто мне все это только привиделось.

Как только я прихожу в себя, я направляюсь к двери Брианны. Обнаружив, что она не совсем закрыта, я прижимаю