А пока смирял содержимое архива, собеседники обменивались мнениями. Спор был в самом разгаре, и Харик едва сдерживался. Его речь была импульсивной ввиду слабой аргументации, оттого старался взять эмоциями. На что Фоник, если бы услышал сына, тотчас бы сделал замечание. Но отца рядом не было, и Харик говорил с присущей юности дерзостью. По одному ему известной причине он упрекал Циника в легкомысленности, поскольку считал: негоже парить в воздушном пространстве, когда внизу столько дел. И вообще рождённый ползать летать не должен! В чём был убеждён, но с трудом находил аргументы. Правда, в какой-то момент осёкся, столкнувшись с доброй улыбкой собеседника, испытывавшего к нему симпатию. Кроме того, Циник всерьёз интересовался чужим мнением и, многое повидав, спокойно воспринимал горячность юноши. В силу незлобивости характера резкость вопросов не раздражала, хотя от некоторых могли закипеть мозги. Вернее, содержимое архива. Оно и неудивительно, ведь Харик без должной деликатности допытывался: для чего он живёт? Какую пользу приносит окружающим?

Услышав столь неуважительное проявление любопытства, Мечтатель покосился на Мастера. Тот сделал вид, будто не заметил, но не сдержал улыбки! Уж больно Харик напомнил его самого, когда нужно прояснить вопрос, а времени в обрез. В такие моменты Мастер брал быка за рога, не оставляя собеседнику выбора. Тем не менее Циника не смутила напористость, и он благодушно ответил:

– Мне нравится летать! Нет ничего восхитительнее, нежели парить в вышине, уповая на силу ветра!

Харик терпеливо выслушал, но на всякий случай уточнил:

– Значит, ничего, кроме полётов, не интересует? А как насчёт семьи?

Впервые за время беседы вопрос озадачил. Действительно, с чего бы это незнакомцу интересоваться семейным положением, подумал Циник. Однако, движимый симпатией, в который раз дружелюбно произнёс:

– К сожалению, не женат. Родителей не помню, а детьми не обзавёлся. Так и путешествую в одиночестве…

Сказать, что ответ удивил, – погрешить против истины! От изумления импульсивный Харик не сразу сообразил, как реагировать. С одной стороны, понимал: не у всех есть семьи, хоть многие к тому стремятся. По крайней мере, делают вид. А тут собеседник один-одинёшенек и, судя по всему, вполне доволен жизнью. Впрочем, одёрнул он себя, пока не испытаю свободный полёт, мне не с чем сравнивать. Возможно, Циник прав. Так что незачем спешить с выводами. Так он подумал, но вслух ничего не сказал. И понятно почему. Его рассудительность оказалась удивительна, и Харик не сразу понял, как в содержимом архива появилась сдержанность. И внесла новизну. Впервые он промолчал, вместо того чтобы вспылить. Вместе с тем по-иному взглянул на собеседника и увидел взрослого, пожившего мужчину, по отношению к которому позволил неуважение. Как же так? Папа учил другому, выходит, он всё позабыл?

Но, как ни пытался докопаться до истины, не суждено ему узнать, что программа обучения, проанализировав беседу, кое-что взяла на вооружение. Этим нечто оказались спокойствие, доброжелательность и рассудительность Циника. Они усилили рациональность, заложенную изначально. Потому как присущая юноше горячность слегка перевешивала. Теперь же всё выравнялось, и рациональный подход к жизни занял главенствующее положение.

Само собой разумеется, это отнюдь не значило, будто Харик утратил самобытность. Вовсе нет! Но содержимое его архива компонует программа обучения. А она подчинена целесообразности. И если спокойствие Циника оказалось уместным, следовательно нужно его перенять, и теперь пылкий юноша старался держать себя в руках. По крайней мере, прилагал к тому усилия. Потому что всякому, кто стремится себя обуздать, предстоит тяжёлый труд. И не факт, что всё завершится благополучно.

Тем временем Циник, в свою очередь, поинтересовался: женат ли юный собеседник? А если нет, может, стоит озаботиться собственным семейным благополучием? И лишь затем задавать вопросы. Конечно, он не спорит, мало хорошего в том, что одинок. Тем не менее, если Харик интересуется его жизнью, пускай вначале расскажет о себе! А заодно с чего это он решил, будто имеет право кого бы то ни было упрекать? И, судя по всему, не видит в этом ничего зазорного.

Мастер обменялся взглядом с Мечтателем. А ведь Циник прав! Ещё как прав! Он не спеша отключил наушники, снял особые очки и уложил в специальную коробку. Затем повернулся к Мечтателю и задумчиво произнёс:

– Надо же, виртуальному существу – и тому известно, что необходимо соответствие предмету, о котором рассуждаешь. Хорошо бы этому правилу следовали те, кто засоряет эфир, не будучи обременён ни знанием, ни опытом. И почему их называют инфоцыгане? Это несправедливо по отношению к целой народности. Пустобрёх – он везде пустобрёх. Ну да ладно, мне пора. Да, время обеда, попрошу кого-нибудь тебя подменить.

Он похлопал Мечтателя по плечу и вышел. Тот остался в окружении виртуальной реальности, где хозяйничал ИИ. Потому как не мог ни Мастер, ни Мечтатель, ни кто-либо иной вмешиваться в жизнь информационного пространства напрямую. Разумеется, написать программу и отпустить в свободное плавание – пожалуйста! Но в дальнейшем влиять на неё, вносить изменения в содержимое архива – увы. Во всяком мире свои законы, и если нужно что-либо подправить, только при помощи ИИ. Другое дело, что сам ИИ об этом не подозревал, полагая, будто принимает решения. Ничего не поделать, и объяснение сему обстоятельству в истории о двоечнике-семинаристе. Который за время обучения не сумел усвоить идею всемогущества Божия. И, как водится, на экзамене столкнулся с каверзным вопросом:

– Ну, приведи пример того, чего не сможет сделать Господь, – ехидно поинтересовался преподаватель.

– Это нетрудно, – ответил обрадованный семинарист, – даже Всевышний не в состоянии побить простой шестёркой козырного туза…

Эта глупая история содержит больше смысла, нежели целые трактаты о мироустройстве. А их написано в избытке! Законы игры есть её суть, и их нарушение разрушит саму игру! В этой связи ни один участник группы не мог самостоятельно вносить изменения в виртуальную реальность. Только посредством ИИ, создававшего причины, порождавшие следствия…

Антивирус

Когда Мастер вышел, Мечтатель поправил наушники, чтобы лучше слышать, о чём идёт речь. Однако дальнейшей беседы не случилось. Сильный порыв оторвал тяжёлую крестообразную конструкцию от поверхности и унёс в одному ему известном направлении. Харик остался наедине с мыслями. Ему удалось многое почерпнуть из разговора, но задел упрёк по поводу отсутствия семьи. Харик его запомнил, так как ни один из тех, с кем ранее общался, не ставил его в тупик. Цинику это удалось, и не сказать, будто расстроило, но появились сомнения в собственной правоте. Ведь он действительно не женат, так зачем навязывать своё мнение? Да, ему повезло родиться в благополучной семье, и что