Я лучше переступлю через свою гордость, которой нет, и буду должна ему опять.

— Нет, я… — пытаюсь отдышаться. Паника накатывает. Как только представляю, как меня раскладывают на столе. Снова. И толпой врываются в моё тело. Или Шмидт. Слёзы на глаза наворачиваются. Я не хочу! — Ничего о таком… не знала.

Всхлипываю.

Да, я понимала, что за сорок тысяч придётся что-то делать, но… Почему он не сказал заранее?! Я лучше бы, не знаю… Нашла другой способ! Не знаю, какой! Он ведь обещал — без секса!

— Мне нужны были деньги… И я пошла к Шмидту, а потом он пр-росто сказал, что поможет, но он говорил, что интима не б-будет, — я уже не сдерживаю слёз. Реву, как дурочка, с перепугу. Обычно в такие моменты я делаю себе больно. И это помогает. Заставляет не впадать в ужас и не выть белугой. Но не могу сделать этого сейчас.

Уж точно не перед Рихтером.

— Да ты, я смотрю, любительница встрять в неприятности, — выговаривает, молча смотря на мою истерику. А я только киваю. Соглашаюсь. Да, меня всегда преследуют одни неудачи.

Он резко отстраняется. Убирает свои руки от стены.

Смотрит на меня сверху вниз прищуренными глазами.

— Вали отсюда, пока тебя толпа мужиков не оттрахала, — произносит резко. — Не уйдёшь — на мою помощь не рассчитывай.

Я судорожно киваю. Сердце падает в пятки. Не хочу стать жертвой изнасилования… шестерых мужиков.

Тут же отрываюсь от стены, хочу убежать, но как только делаю несколько шагов, оборачиваюсь. А Рихтер уже уходит в сторону зала.

— Но, стой, — останавливаю его. Он поднимает равнодушный взгляд от пола. — Я… Он мне уже… заплатил.

Ручка двери внезапно шевелится. Мы оба устремляем на неё напряжённые взгляды.

Рихтер не даёт её повернуть.

И только резко кидает мне:

— Вали нахрен отсюда!

Чуть ли не рычит.

И, как только я слышу этот утробный рык… Ноги сами несут меня по коридору, за угол. Я спускаюсь вниз по лестнице, бегу через залы и вылетаю на улицу. Мчусь куда-то во дворы, чтобы вызвать такси там. А вдруг… он нагонит?

Господи! Я — воровка! Стопроцентная!

Но ничего, нет, я верну ему. Я отдам Рихтеру только сто тридцать. А те двадцать тут же верну Шмидту… Остальные двадцать потом. Если он вообще после этого не потребует с меня ещё и процент.

О чём я вообще думаю?!

Твою мать… Да что же такое?!

Почему я попадаю в эти неприятности?!

Завтра я отдам все деньги Рихтеру и разберусь со Шмидтом, а сейчас… Судорожно нажимаю кнопку вызова такси.

Глава 10

Выхожу из ванной, смыв косметику.

Лихорадит до сих пор. Убираю полотенце от волос и смотрю на свои ладони в пластырях. Я опять не сдержалась. И в этот раз… Сделала больше травм, чем обычно.

Ладно, ничего, заживёт. Главное, скрыть это от тёти и сестры. Буду ходить завтра в перчатках. А пока… Я иду спать.

Но как только поворачиваюсь и направляюсь в сторону спальни, раздаётся звонок. Я настороженно смотрю на дверь. Тихо, на цыпочках, чтобы никто не услышал, иду к ней. Откладываю полотенце на тумбу и задерживаю дыхание.

Вдохнуть боюсь.

Подхожу к металлической двери и смотрю аккуратно в глазок. Даже несмотря на то, что это чужая квартира и вряд ли это Кёлер, который знает о моём местоположении.

Но…

Я тут же отшатываюсь, когда вижу там двух рослых бугаев. Откуда?!

Их Шмидт послал? Я же отписалась ему! Сказала, что стало дурно. Перепила! И что верну всё завтра-послезавтра, из-за того, что не выполнила уговор. Он не прочитал и не ответил!

Сглатываю вязкую слюну. В дверь барабанят кулаком. Уже настойчивее. Как они меня нашли? Это ведь… Квартира тёткиной подруги!

И, пока я зажимаю рот ладонями, чтобы не закричать, по ту сторону преграды раздаётся глубокий бас:

— Открывай, куколка. Мы знаем, что ты там. Ты кое-что должна нашему боссу. Верни по-хорошему… Иначе…

Слышится ещё один громкий удар об дверь.

А я отстраняюсь. Хватаюсь за сумочку и пытаюсь найти телефон. Чтобы позвонить в полицию.

Я его нахожу через несколько минут из-за дрожащих пальцев, слышу за спиной щелчок. Выпрямляюсь, напрягаюсь и боюсь повернуться.

Но как только по слуху ударяет отчётливый звук открываемой двери, оборачиваюсь.

И сразу же пячусь назад, когда два амбала стоят передо мной и кровожадно ухмыляются.

— Ну, что, куколка, гони деньги, — усмехается один из них, пока моё сердце падает куда-то вниз, останавливаясь.

— Я-я ведь всё сказала вашему боссу, — паникую, отступая назад. Да я готова отдать им эти чертовы деньги прямо сейчас! К чёрту их! Верну Рихтеру хотя бы часть! Он хоть не последний скот, раз дал мне вчера уйти, чтобы Шмидт не осуществил задуманное. — Шмидту. Я… Мне вчера… Плохо стало…

Я сама же загоняю себя в ловушку.

Упираюсь в стену.

— Шмидт? — бугай не понимает меня. — Эй, бро, знаешь чо за дядька?

Непонимающе смотрю в их сторону.

— Ваще без понятия, — тянет. Внезапно подлетает ко мне. Я и шевельнуться не успеваю, в ванную забежать. За ручку схватиться.

Хотя всё это бесполезно. Мне кажется… Их не остановит ни одна дверь.

Он обхватывает меня за плечи. Прижимает к себе. Пока пытаюсь вырваться. Бьюсь, как в конвульсиях. Птица в маленькой клетке.

Из-за этого и получаю.

Бугай кряхтит, валит меня на пол. Бьюсь щекой об пол и чувствую, как прокусываю язык. Издаю болезненный стон, ощущая, как все косточки горят.

Руки заламывают назад, а этот увалень садится на меня сверху.

Становится трудно дышать. Распахиваю глаза и понимаю, в какую задницу меня только что затолкали.

Их двое. Под сто килограмм каждый. И один из них сейчас без труда валит на пол, прижимая собой.

А что, если…

— Эй, аккуратней. Сказано же ясно было — не трогать, — эти слова говорит тот, кто сейчас перешагивает через мои ноги и идёт в спальню.

Эта квартира — мечта грабителя. Всего одна комната, коридор, кухня и санузел.

Только вот это последнее, что должно меня волновать. Как они меня нашли? Как узнали, что я здесь?

Если это не Шмидт, то кто тогда? Кто сказал этим двоим ограбить меня, но при этом не тронуть? Господи, я ничего не понимаю!

— Погодите, — начинаю вяло, аккуратно. — Давайте поговорим? Что вам нужно? Деньги? Сколько? Если вы не от Шмидта? От кого? Или сами пришли?

— Ты смотри, какая болтливая, — раздаётся сверху. — Не, девочка. Вопрос «сколько» здесь неуместен. Мы заберём всё, что у тебя есть. Эй,