– Почему она меня так ненавидит, ведь я не сделала ей ничего плохого.

– Она совсем тебя не ненавидит. – Попыталась сгладить Елена. – У неё просто такой характер. Ты главное держись, я знаю, как это тяжело потерять родителей. – Елена подошла и погладила Леру по руке. – Думаю, они не хотели бы, чтобы ты сильно страдала. Они любили тебя и желали только добра.

– Ты, правда, так считаешь? – В глазах Леры зажглась надежда.

– Конечно, – Елена присела рядом и взяла Леру за руку. – Я не была с ними близко знакома, но даже со стороны было видно, как сильно они тебя любят. Ведь ты была их единственной дочерью и они старались всегда дать тебе самое лучшее.

– Тогда, как думаешь? – Лера сделала паузу, промокнув опухшие глаза платком. – Мне можно пойти на выпускной бал не в траурном платье, а в моем авторском шедевре?

Елена растерялась, и глядя в почти высохшие глаза, неуверенно пожала плечами:

– Я думаю тебе лучше известно, чего хотели бы твои родители, подумай об этом и тогда решение придет, само собой.

– Спасибо тебе, Елена! – Лера почти улыбалась. – Жаль, что раньше мы с тобой так мало общались! Ты очень добрая и что меня всегда удивляло. … Ты никогда не пыталась подражать мне и не ненавидела.

Устало вздохнув, Лера отошла и выглянула в окно:

– Дождь почти закончился.

Сильный ливень промчался сплошной стеной, только напугав местных жителей, своей оглушающей мощью. Он вылил за считанные секунды тонны воды и теперь опять заморосил, редкими мелкими каплями.

– Мне пора. – Печально продолжила Лера. – Спасибо, что поддержали. Для меня это было действительно важно.

– Ты можешь остаться у нас. – Предложила Марта.

– Нет-нет, мне нужно ехать. Спасибо что предложили. Тётя Марта, а можно я буду иногда обращаться к вам за помощью?

– Конечно, звони в любое время.

– Спасибо.

Лера вышла на улицу и села в автомобиль, когда-то принадлежавший её отцу, громко включив музыку, она одела солнцезащитные очки и выехала со двора. Елена нахмурилась, наблюдая за ней из окна. Что-то говорить не было необходимости, они с Мартой и так чувствовали какую-то фальшивость её горя, но не решались об этом заговорить.

– Ну и что, теперь будем скакать перед ней на задних лапках? – спросила вошедшая Катерина.

– Что ты такое говоришь! – взорвалась Марта. – Ты хоть на минуту можешь себе представить, что такое потерять обоих родителей!?

– Но мама, – возмутилась Катерина. – Неужели ты не поняла, что она за человек! Для неё только она сама имеет ценность.

– Не думала, что вырастила тебя такой жестокой. – Горько констатировала Марта и развернувшись, вышла.

– Мама, – кинулась за ней Катерина, но Елена её удержала.

– Не стоит ,сестренка, оставь её пока.

– Но Елена, неужели ты сама ничего не поняла, почему ты промолчала? «Бедный папа», – Она исказила на подобии Леры плаксивый голос. – «Он, наверное, уже понял, что это конец, иначе не стал бы портить обшивку такого дорогого автомобиля».

– Катерина, мы не вправе её осуждать за что-то, она действительно переживает страшное горе! Возможно, так ей легче справиться с утратой и тебе, действительно лучше не вмешиваться, к тому же мы тоже сыграли свою роль в этой трагедии.

– О чём ты?

– Петровы попали в аварию из-за черного внедорожника…

Огромный ритуальный зал, расположенный в здании городского морга был выделен самим мэром города, для последнего прощания с четой Петровых. Этот благородный жест был вызван тоже своего рода скорбью, только не от смерти знакомого человека, а скорее от безвозвратной потери ценного спонсора. Отделанный искусной резьбой на церковную тематику зал, был весь заставлен напольными вазами с белыми розами и венками из живых цветов. Царящая тишина, нарушаемая монотонным бормотанием священника и чьими-то периодическими всхлипами, тяжело давила на сознание, вызывая благоговейный ужас перед близостью смерти. К стоящим на возвышении двум восьмигранным гробам, с двойной круглой крышкой, по очереди подходили люди, произнося неразборчивые слова прощания и складывая у изножья одиночные цветы. Основную часть зала занимали расставленные рядами мягкие стулья, оставляя свободным широкий проход в центре помещения. Тяжелый запах, смешанный из паров формальдегида и одуряющего аромата цветов, вызывал неприятное головокружение провоцирующее тошноту и сильное желание сбежать на свежий воздух. Расставленные стулья были практически все заняты, неизвестными и явно приезжими людьми, то ли родственниками, то ли друзьями Петровых. Из местных жителей пришли только мэр и директора нескольких организаций, с которыми работал Владимир. Марта с девочками встали у стены, чувствуя неловкость среди всех этих чужих людей и не решаясь пройти дальше. Заметив Марту, Лера сразу подошла. В слишком элегантном черном платье, явно предназначенном не для подобного случая, она выглядела грустной и несчастной:

– Спасибо, что пришли. – Поблагодарила она, промокнув платком глаза. Лера встала рядом и обречённо вздохнула. – Как же мне паршиво, так хочется проснуться и осознать, что все это просто дурной сон.

Елена подошла к Лере и обняла её:

– Тебе понадобятся все твои силы, чтобы пережить это горе, но со временем станет легче. Мне очень жаль, что так вышло.

– Я пойду, попрощаюсь. – Марта направилась к широкому проходу между стульями, сжав в руке четыре красных гвоздики.

Молча махнув головой, Лера обратилась к Елене:

– Пожалуйста, давай выйдем на воздух, мне уже дурно от запаха всех этих цветов.

Елена согласилась и шепнув Катерине о том, что выйдет ненадолго, последовала за Лерой. Выйдя на улицу, Лера закурила длинную тонкую сигарету марки «Vogue», даже не пытаясь укрыться от посторонних осуждающих взглядов. Хмурое серое небо периодически сбрасывало на землю холодные мелкие капли, сопровождаемые легкими порывами ветра. Погода как нельзя лучше отражала сложившееся настроение, заставляя даже посторонних испытывать тоску. Невысокое крыльцо, выложенное плиткой, оставалось сухим из-за массивного навеса и давало возможность насладиться свежим воздухом, не намочив при этом ноги.

– Знаешь, – начала говорить Лера, выпустив струю желтого дыма. – Если бы не вы, я бы точно сошла с ума. Все эти люди, собравшиеся в зале, напоминают мне стаю стервятников, слетевшихся на добычу. Они уже дерутся между собой, решая, кто станет моим опекуном до совершеннолетия. – Лера ухмыльнулась. – Ты бы видела их слащавые лица, пока я не сообщила, что опекун уже назначен, и не входит в число приехавших родственников.

– Опекун уже назначен? – удивилась Елена.

– Ты такая же наивная, как и они. – Нервно улыбнулась Лера. – Конечно, я соврала, чтобы они отстали. Я вообще не понимаю смысла опекунства, как будто пять месяцев чужого надзора что-то изменят, разве что дадут возможность прилично наворовать.