— Говорю, — весело подтвердил Серёга: дескать, понимай как хочешь.

— Вам не такая девушка нужна, — уверенно и с вызовом заявила Нелька.

— А какая? — подыграл Серёга.

— Чего вы придуриваетесь‑то! — разозлилась Нелька. — Сами знаете!

— Типа тебя, что ли? — лукаво спросил Серёга. Он видел, что понравился этой дикарке, и был доволен, что правильно рассчитал отношения.

— Да нафига мне‑то с вами? — сразу отступая, бурно возмутилась Нелька Ныркова и покраснела. — У меня свой парень есть!

Нельке очень польстило внимание Лихолетова, даже окатило жаром, когда она представила, что крутой командир «афганцев» — её парень.

— Жаль, — сказал Серёга, продолжая расколупывать Нельку.

— А чё вам‑то жаль?

— Жаль, и всё, — Серёга многозначительно пожал плечами. Он заронил в сердце Нельки семена надежды, и на этом пока следовало остановиться. — Но учти, красавица, если вы будете гнобить Татьяну, я её просто заберу из учаги.

Получалось, если Нелька на что‑то надеется с Лихолетовым, то ей нужно отцепиться от Таньки, а то Серёга переведёт Таньку в другую учагу, и Нелька его больше не увидит. Нелька и не поняла, как ловко её усмирили.

— Пойдём шашлыки жарить, — позвал Нельку Серёга.

Распогодилось. Влажное небо синело ярко и густо; казалось, что сверху вот‑вот закапает краска. Облака с сизыми утробами будто напились воды и грузно зависли, не в силах двигаться. Белый лес вокруг поляны от снега был толстолапым и толстопалым, как перебинтованный; деревья растопырили острые локти, многосуставные ветви застыли в странной жестикуляции. В воздухе плавали крохотные искры. В перспективе дороги виднелись дальние пространства, неравномерно захлёстанные малярными полосами извёстки.

Серёга и Нелька пожарили шашлыки, все расселись в беседке. Серёга и девочки пили красное вино, разговаривали, смеялись. Герман держался в стороне — ему нельзя пить, он за рулём, да и не его компания, и Танюша тоже старалась быть незаметной. А потом на поляну выехали всадники.

Их было трое — сам Иван Данилович, его жена Виктория и сын Володя. В поводу Виктория вела ещё одну лошадь. На фоне снежного леса всадники выглядели очень эффектно: берцы, зимний камуфляж, белые свитера и кепи. Чубаловы двигались в ряд, чтобы гости оценили мастерство и стиль.

Ивану Даниловичу, полковнику в отставке, было за пятьдесят. В Афгане под Кундузом он командовал танковым батальоном и получил орден; дома, в Батуеве, он устроился на редкость благополучно: его назначили заведующим охотобазой «Крушинники», которая обслуживала обкомовское начальство. Чубалов с семьёй переехал в усадьбу при базе. Пользуясь дружбой с боссами, он завёл конюшню и собачий питомник и арендовал закрытый пионерлагерь, где собирался организовать тренировочную базу для частных охранников.

Вообще‑то Иван Данилович жил на милости у начальства, но выглядел настоящим мужчиной. Он коллекционировал ножи и упражнялся в стрельбе, любил верховую езду и купался после бани в проруби, читал жизнеописания полководцев и умело выпивал, никогда не перебирая норму. В Лихолетове Чубалов сразу узнал будущего генерала и ценил Серёгу за «воинский дух».

— Здорово, Лихолет, — возле беседки Чубалов спрыгнул с коня, шагнул к Серёге и протянул увесистую и твёрдую ладонь.

— Здорово, Данилыч.

— Добрый день, девочки, — музыкально сказала с седла Виктория.

Это была красивая, ухоженная и моложавая женщина лет под сорок. Она приветливо улыбалась. Сразу было понятно, что она довольна своей жизнью: любима, желанна, хороша собой, здорова. Муж — воин, сын — юноша, друзья мужа — молодые герои. Живёт по‑дворянски: усадьба за городом, камин в гостиной, верховая езда. Девочки во все глаза смотрели на такую необычную семью. Виктория заинтересовала их даже больше юноши Володи.

— Кто умеет ездить на лошади? — спешиваясь, спросила Виктория.

Никто не умел. Девочки обступили лошадей и рассматривали их морды, упряжь. Городские девчонки чаще, чем лошадей, видели слонов и тигров.

— Можете ей сахар дать, вот вам кусочек, — предложил Нельке Володя.

— А как её зовут? — с благоговением спросила Нелька.

— Клеопатра, — Володя незаметно оглядел Нельку. — Попросту — Клёпа.

Володя сразу настроился с этими девочками вести себя как рыцарь.

— Я кататься не поеду, — вдруг заявила Анжелка. — Я их боюсь.

— Это прекрасные животные, — обворожительно улыбнулась Виктория.

— Не поеду, — повторила Анжелка, повернулась и пошла к автобусу.

На самом деле она сунула во внутренний карман пуховика украденную бутылку вина и опасалась, что бутылка выпадет, когда она полезет на седло.

— Я тоже боюсь, — тихо сказала Серёге Таня.

— Ничего‑ничего, — Серёга ободряюще похлопал Танюшу по заду, чтобы это видел Чубалов. Серёге было любопытно, как Чубалов отнесётся к Тане.

— Трусишки вы, девочки, — сказала Виктория. — Тогда получается, что три лошади — три наездницы. А Володя будет вас сопровождать.

— Я по среднему маршруту их провезу, мама, — предупредил Володя.

— А мы тут подождём, — добавил Серёга.

— Кто не умеет со стремени в седло садиться, можно с ограды беседки, — подсказал Володя. — Мама, подведи им лошадей, пожалуйста.

Лена и Наташка полезли на ограду беседки, держась за столбики, а Виктория подвела им сначала свою лошадь, потом — лошадь мужа.

— Подсадишь меня? — хрипло спросила у Серёги Нелька.

Она хотела, чтобы Серёга потрогал её руками. Серёга подсадил Нельку за талию, а потом и придержал за бедро. Нелька гордо отвернулась.

— Ну всё, Володя, они готовы, с богом, — отступая, сказала Виктория и дружелюбно посоветовала: — Девочки, слушайтесь Володю, он опытный.

Она поцеловала пальцы и перекрестила сначала сына, а потом всех его спутниц вместе. Она вправду не ревновала к юности девочек. У неё‑то было всё, чего уже желают, но ещё не имеют эти девочки, и даже мальчик был — собственный сын. Четыре всадника медленно поехали от беседки к лесу.

Возле беседки остались Серёга, Танюша, Иван Данилович и Виктория. Герман и Анжелка сидели в автобусе; Герман читал газету, Анжелка грызла яблоко и думала: в одиночку ей выпить добытое вино или позвать подруг?

— Приятно познакомиться, Вика, — сказал Серёга. — А это Татьяна.

Виктория улыбнулась. У неё были сочные вишнёвые губы.

— Где наловил таких селёдок? — усмехнулся Чубалов и кивнул на дорогу.

— Подруги Татьяны из училища.

Они стояли и смотрели на лес, будто связанный из чистой белой шерсти, смотрели на яркий небосвод, словно разомкнутый к югу, где в стеклянном свечении растворилось дистиллированное ноябрьское солнце.