Помещение площадью метров двадцать. Деревянные стены, деревянная мебель, если можно назвать таковой грубо сколоченный стол, два стула и длинную, широкую лавку, к которой, собственно, Снайпер и был накрепко примотан веревками. В помещении присутствует знакомая деваха, деловито растирая пестиком в металлической плошке что-то на редкость вонючее.

— Не дергайся, — повторила она. — Сейчас с морды старую мазь сниму, потом новую наложу. Будешь трепыхаться — вырублю. Очнешься — покормлю. Все понял?

— Понял, — ровно ответил Снайпер.

А чего ж тут не понять? По всему видно, девушка спокойная, уравновешенная, слов на ветер не бросает. И поневоле, глядя на нее, веришь — такая вырубит запросто, причем с одного удара. После чего, закончив с лечением, так же невозмутимо реанимирует и накормит, наверняка сытно и вкусно. Н-да, типаж редкий, но тем не менее порой встречающийся и в родном мире Снайпера. Причем рядом с такими девками бывают обычно забитые, тихие алкоголики. Потому что нормальные мужики бегут от подобного сервиса быстрее ветра.

Слегка присохшую мазь девка сняла с лица Снайпера не сказать что безболезненно, зато весьма быстро. Пока она работала, Снайпер все пытался вспомнить, как ее зовут. Кси… Ксю… Вот ведь, никогда на память не жаловался, а тут словно отрубило. Хотя немудрено в таком-то состоянии. Ладно, как бы ее ни звали, Ксю будет в самый раз. У каждого настоящего воина должен быть свой позывной. Для этого убийцы в юбке короткое и звучное «Ксю» — самое то.

Закончив со снятием мази, Ксю наложила новую — хоть и с тошнотворным запахом, но прохладную, освежающую, от которой сразу стало легче. Более того: Снайпер ощутил, что к вони, издаваемой лекарственным средством, больше не примешивается характерный запах гниения плоти, преследующий его в последние дни. Это что ж получается, ожоговый сепсис ликвидирован? Так сколько ж дней он тут провалялся?

Интересующий вопрос Снайпер озвучил осторожно, серьезно опасаясь, что излишнюю говорливость деваха может расценить как трепыхание. Но нет, обошлось.

— Сутки, — коротко ответила она, ставя на разогревшуюся буржуйку плошку, в которую вылила содержимое объемистой фляги.

— И ты за сутки…

Договорить Снайпер не успел — дверь заскрипела, и в помещение вошел знакомый старикан с коротким, запоминающимся именем Вард.

— Ага, — сказал дед, прикрывая дверь. — За сутки Ксилия у тебя с лица болезнь сдула. Хоть и слабый она маг Воздуха, но тут постаралась. Признаться, я ее отговаривал — ну, донес больной мул груз до дома, так и кутруб с ним, пусть помирает. Но нет, взялась выхаживать. И сейчас вот от усталости на ногах еле стоит, стебелек мой, а все равно — перевязывает, кормит.

«Угу, — подумал Снайпер, невольно ловя ноздрями запах разогревающегося супа. — Этот стебелек трактором не выкорчевать. Но все равно спасибо девке. И деду спасибо, что не пристрелил, как во мне надобность отпала. Но мула я ему припомню».

— За спасение моей внучки мы с тобой дважды рассчитались, — продолжил Вард. — Так что ты нам одну жизнь должен. Пока я не сочту, что ты рассчитался с долгом, походишь в рабах за кормежку и защиту. Если согласен, поклянись в верности, и я тебя развяжу.

Снайпер скрипнул зубами. Что, у него на обожженной морде написан моральный кодекс, который он принял для себя и которому следует всю жизнь? Получается, что старый хрен просчитал потенциального раба и сейчас вяжет Снайпера его же собственной веревкой…

— А если не поклянусь? — поинтересовался Снайпер.

— Тогда иди, соколик, куда вздумается и в чем пришел, — ухмыльнулся в бороду старик. — Если, конечно, найдешь дорогу из Черного леса. И если у тебя есть куда идти.

Снайпер призадумался.

Нет, не восстановить в памяти извилистой тропки, по которой он шел в полубессознательном состоянии. Но даже если выйдет, то дальше-то куда в окровавленной, драной, приметной одежде и с мордой, похожей на шмат освежеванного мяса? Правильно, до одного из многочисленных патрулей, которые сейчас наверняка ищут пришлого стрелка, завалившего целый отряд латников.

И хоть решительно не нравился Снайперу его новый статус раба, тем не менее он нашел в себе силы процедить сквозь зубы:

— Черт с тобой, клянусь.

— Не знаю, кто такой чьорт, — с трудом выговорил Вард незнакомое слово, — но, думаю, что-то вроде нашего кутруба. Некоторые говорят, что я с ними знаюсь, но то от небольшого ума. А что согласился — это правильно. Потому что вряд ли ты сейчас даже по мосту надо рвом пройдешь, а доставать оттуда труп мне ой как лениво. Развяжи нашего нового раба, внучка, и дай ему поесть. Если не будет тебя слушаться, ты знаешь, что делать.

— Знаю, дедушка, — спокойно произнесла Ксилия, подходя к связанному Снайперу. Два движения — и хитрые узлы распущены, а девка уже сматывает веревку. Это только в плохих фильмах герои эффектно режут ножами путы, которыми только что связали опасного злодея. В жизни любой нормальный воин бережет хороший материал для вязки вражьей силы.

— И как звать тебя, раб? — поинтересовался вредный дед, делая ударение на последнее слово.

— Снар, — ответил Снайпер, стараясь дышать спокойно. Так, сейчас никому лицо бить не надо, пусть развлекаются. Сперва надо окончательно вылечиться, набраться сил, а потом можно будет принимать скоропалительные решения.

— Хорошо, раб, пусть будет Снар, — кивнул Вард. — А теперь вставай и пошли на подворье. Будет для тебя дело.

Снайпер не стал спорить и с трудом поднялся с лавки. Все тело, измученное токсинами, ныло и болело. Но слушалось, а это — главное. Рука сама потянулась к лицу…

— Морду не трожь!

Смотанная веревка свистнула в воздухе, но Снайпер успел отдернуть руку от лица, и удар Ксилии пропал впустую. Старик, отметив реакцию раба, одобрительно кивнул, но ничего не сказал. Лишь махнул рукой — идем, мол, — и, повернувшись спиной к Снайперу, вышел за дверь.

«Интересно, чем тут развлекают рабов? — думал Снайпер, идя следом за Вардом. — Дрова колоть? Воду носить? Дерьмо разгребать?»

Оказалось, не угадал ни разу.

Подворье лесного дома оказалось обширным. Сараи, клети, внушительная поленница дров возле высокого забора из заостренных кольев, больше похожего на тын небольшой крепости. Тем не менее свободного места было много. Хочешь — лошадку выгуливай, хочешь — в стрельбе тренируйся, благо к дальней части забора прислонены три щита, плетенных из лозы. К ним были прикреплены куски кожи с нарисованными на них мишенями, состоящими из пяти кругов.

— Я видел, как ты стрелял из-за кустов невидимыми стрелами, — сказал старик, снимая с плеча свой длинный лук. — Мягко говоря, хреново стрелял. Ты ж тому придурку в голову целил, верно?

— Верно, — согласился Снайпер, удивляясь, каким это образом старый хрыч вычислил в густых кустах человека, да еще и определил, куда тот собрался стрелять из небольшого пистолета.