Готвальд хмыкнул:

– Не может быть! Ваша свидетельница ошибается или врет! Никаких сомнений нет, что Амелию Гольдман убил Вацлав Черт!

– Тогда докажите это! – заявил адвокат. – У вас имеется двадцать четыре часа, чтобы после задержания предъявить господину Черту официальное обвинение. И на сей раз, не сомневаюсь, прокуратура не будет спешить с этим – кому хочется снова попасть впросак и столкнуться с новым иском. А пока что требую перевода моего клиента в тюремный лазарет и регистрации всех его увечий и повреждений. В дальнейшем, господин Готвальд, вы ответите за избиение моего подопечного самым строгим образом!

Теодор Готвальд, крепко выругавшись, вышел из комнаты для допросов. Вацлав Черт, с трудом приоткрыв уже опухающий глаз, повернулся к Стелле:

– Спасибо, что попытались спасти меня, доктор! Я никогда этого не забуду! Мы ведь еще встретимся?

Стелла выбежала вслед за шефом. Она нагнала его в коридоре и сказала:

– Не сомневаюсь, что алиби Черта окажется бронебойным, иначе бы он не позволил задержать себя.

– Что вы хотите сказать? – произнес в раздражении Готвальд. – Что Амелию убил не он?

– Напротив, я уверена в том, что Гольдман стала его новой жертвой, однако Черт играет с нами в кошки-мышки, – возразила Стелла, подумав, что в первую очередь маньяк играет с ней. – Вам стоит приготовиться к тому, что его новый адвокат потребует отстранить вас от ведения дела, предъявит новый иск на огромную сумму и будет давать направо и налево интервью, живописуя кошмары, которые довелось пережить его клиенту. Он же элементарно спровоцировал вас, добившись, чтобы вы подняли на него руку. Теперь он – жертва полицейского произвола. Черт выйдет на свободу…

– Никуда он не выйдет! – вспыхнул Готвальд. – Он убил три десятка женщин! И это те жертвы, о которых нам известно, не исключено, что имеются и другие. Я готов отвечать за содеянное и не раскаиваюсь в том, что избил Черта. С еще большим удовольствием я бы отправил его на тот свет…

– Он добивается того, чтобы выглядеть мучеником, – убеждала доктор Конвей, – заставляет нас совершать ошибки и делать неправильные ходы. После того что вы совершили, шеф, нам будет крайне сложно убедить прокуратуру начать работу над новым процессом.

Свидетельницей, обеспечивавшей алиби Черта, была молодая девица, которая, как выяснилось, являлась внештатным корреспондентом «Королевского сплетника». Она твердо стояла на своем – с двадцати часов десяти минут до момента задержания она вместе с Чертом была в клубе «Рай и ад», и задержанный покидал ее всего два раза, чтобы наведаться в туалет, причем не дольше чем на пять минут. Нашлось и еще несколько человек – вышибалы, бармен, несколько гостей, стриптизерши, уверявшие, что Черт в самом деле находился в клубе.

Под утро Готвальд получил отчет патологоанатома: Амелия Гольдман умерла между одиннадцатью и половиной двенадцатого вечера. На месте преступления не было обнаружено ни единой улики, позволяющей изобличить Черта и доказать его причастность к убийству столичной адвокатши.

Стелла находилась в кабинете Готвальда, изучая отчет о вскрытии и протокол допроса свидетелей. Готвальд, мрачно пивший кофе, спросил:

– И что вы обо всем этом думаете? Он что, подобно доктор Джекиллу и мистеру Хайду, один в двух лицах? Или у него имеется подражатель или, что еще хуже, неведомый помощник?

Доктор Конвей, в очередной раз рассмотрев фотографии с места убийства Амелии Гольдман, ответила:

– У меня нет сомнений: и это преступление, и предыдущие совершены одним и тем же человеком – Вацлавом Чертом. Ничто не указывает на наличие сообщника. Да Черту никто и не требуется – он привык наслаждаться своими ужасными деяниями в одиночку. Он мнит себя гениальным убийцей и исключительной личностью, и все те, кто оказывают ему помощь, совершают это либо по незнанию, как Амелия Гольдман, либо по глупости, как свидетельница из ночного клуба.

– Так она лжет или нет? – взвился Готвальд.

– Частично, – ответила Стелла. – Прочие свидетели – гости, стриптизерши, бармен, охранники – готовы подтвердить, что видели Черта в клубе: как он вместе с девицей входил туда в начале девятого вечера, как танцевал, заказывал напитки, перебрасывался парой слов со случайными знакомыми и так далее. Но никто, за исключением свидетельницы, не может поклясться, что Черт был в клубе на протяжении всего времени.

– Значит, вы думаете, – сказал, ударяя кулаком по столу Готвальд, – что девчонка врет, выгораживая Черта?

Стелла пояснила:

– Черт, как мы знаем, умеет манипулировать людьми. Если ему удалось провести такую ушлую и хитрую особу, каковой была покойная Амелия Гольдман, то перетянуть на свою сторону глуповатую и жаждущую сенсационного репортажа молодую внештатную журналистку для него проще простого. Спрашивается, с чего вдруг он отправился в ночной клуб, если мы знаем, что раньше он никогда не посещал подобные заведения? Его увлечения – книги садистского содержания, которыми он наслаждается под музыку Вагнера в полном одиночестве, планируя очередное убийство. Так вот: в клуб он отправился, дабы создать себе алиби. Там его видело много народу, но его коронный свидетель – журналистка. Кстати, не находите, что в восемь вечера рановато отправляться в ночной клуб?

– Но как он заставил ее солгать? Запугал? – предположил Готвальд.

– Нет, скорей всего пообещал эксклюзивное интервью и сенсационные откровения, вот дурочка и клюнула, – пожала плечами Стелла. – Вы же ее видели: двадцать три года, недавно окончила университет, постоянного места в газете не нашла, поэтому работает внештатным корреспондентом, однако надеется на прорыв и головокружительную карьеру. Когда Черт предложил ей отправиться с ним в клуб, а затем, после его ареста, подтвердить его алиби, она наверняка была на седьмом небе от счастья. Я с ней говорила, она не задумывается о том, что покрывает безумного маньяка, все разговоры сводятся к одному: как здорово – написать душераздирающий репортаж и стать в мгновение ока знаменитой, тогда все известные «желтые» газеты столицы предложат ей долгожданное место. Ради сенсации она готова пойти на что угодно!

– Я заставлю ее сказать правду! – выкрикнул Готвальд. – Девчонку надо как следует потрясти, она живехонько выложит все, как на духу!

– Шеф, вам лучше держаться от нее подальше, – сказала Стелла. – Адвокат Черта уже оповестил общественность о том, что вы едва не убили его, выбивая признание. Если станет известно, что вы оказываете давление на свидетельницу… Разрешите мне еще раз переговорить с ней!

– Только неофициально, – ответил в раздражении Готвальд. – Не забывайте, что вы отстранены от работы.

* * *

Агнешка Липой, невысокая, с короткими рыжими волосами и мелкими чертами хитроватого личика, покрывала ногти серебристым лаком, когда Стелла Конвей вошла в комнату для допросов. Заметив ее, журналистка продемонстрировала ей пальцы и жеманно спросила:

– Вам нравится? В этом сезоне самый писк!