прогоните меня прочь, – проговорил Рафаэль, – если я взгляну на вас равнодушно, вы найдете способ наказать меня.

– Может быть, это и так, – сказала она со смехом.

– Но в отчаянии мужчина может убить свою возлюбленную, – голос Рафаэля от волнения дрогнул.

– Что ж, лучше умереть, чем быть несчастной, – холодно посмотрела на него Феодора, – такая страстная натура вскоре промотает состояние жены, оставив ее ни с чем. А оказаться в нищете – ужаснее этого ничего не придумаешь.

Подобная расчетливость поразила Рафаэля. Он отчетливо увидел, какая духовная пропасть существует между ними. И все-таки он любил эту холодную женщину. Ее капризы, роскошь и всеобщее поклонение составляли смысл ее жизни.

Он вышел на улицу. Дождь вперемешку со снегом встретили его. Его одежда и шляпа промокли, теперь он больше походил на уличного бродягу. К тому же он с утра ничего не ел.

В гостинице «Сен-Кантен» горел свет. Полина и ее мать еще не спали. Рафаэль невольно залюбовался Полиной. Красота Феодоры была блистательна, но бездушна; скорее хрупкая, чем худая, Полина в своем простом платье, с чуть наметившейся грудью напоминала чарующие образы фламандских художников.

– Что с вами? – с тревогой воскликнула Полина. – Вы так бледны! К тому же вы насквозь промокли, садитесь к камину, я принесу вам теплых сливок.

Сколько изысканной грации было в каждом ее движении, когда она принесла ему еще теплый кувшинчик.

– К сожалению, мы скоро расстанемся, я перееду к своему другу. – Сливки согрели Рафаэля, и голос его звучал уже не так глухо. – Милая Полина, мое фортепиано возьмите себе. Вы так талантливы, не бросайте музыку.

– Вы уезжаете? – слабым голосом спросила Полина. В ее словах звучала такая глубокая печаль, которую она не могла скрыть.

– Как жаль, – сказала госпожа Годэн, – оставайтесь, я получила письмо от мужа. Он возвращается, и мы скоро будем богаты.

Госпожа Годэн вышла из комнаты.

– Смотрите, что я нашла в вашем ящике среди бумаг! – воскликнула Полина и протянула Рафаэлю две монеты. – Здесь вам хватит, чтобы расплатиться за целый месяц. Только не уезжайте от нас.

«Бедная девочка, – подумал Рафаэль, – она готова отдать мне последнее, что имеет. Но я верну ей. Когда-нибудь…»

На эти деньги он послал Феодоре букет дорогих роз.

Утром Рафаэль встретился с Эмилем.

– Всегда считал, что проливной дождь не дружит с нашей одеж-дой, – весело глядя на него, сказал Эмиль. – Придется тебе надевать мой фрак, дружище. Ну, не беда. Мы отправляемся сейчас в «Парижскую кофейню». Там ждет нас издатель одного славного журнала. Он хочет заказать тебе мемуары, и не о ком-нибудь, а о твоей покойной тетушке маркизе де О’Флаэрти. Ведь она была в большой моде при дворе. Согласись, какая удача! Уверен, мемуары будут иметь успех.

Итак, друзья отправились в кофейню. Издатель был высокий мужчина с твердым выражением неулыбчивых глаз. За чашкой кофе сделка была заключена.

– Ведь ваша тетушка, надеюсь, не вела жизнь затворницы? – спросил издатель.

– О нет, – уверенно вмешался Эмиль.

– Аванс не больше пятидесяти экю. – Издатель достал туго набитый бумажник. – Так я буду спокоен, что когда-нибудь все же получу рукопись.

Те легкость и беспечность, с какой Эмиль продал издателю личную жизнь маркизы де О’Флаэрти, поразили Рафаэля. Но Эмиль только рассмеялся.

– Полно, мой дорогой, ты напишешь о тетушке прелестные вещи, немного юмора, фантазии. Нельзя, чтобы память о такой редкой женщине исчезла в бездне забвения.

– Я предпочел бы учить индейцев алгебре, чем запятнать честь моего рода, – с горечью сказал Рафаэль, когда они вышли на улицу, – порой я жалею, что покинул мою мансарду. Свет с изнанки так непригляден, так грязен и мерзок.

На обратном пути Эмиль уговорил Рафаэля заехать к известному в Париже шляпнику, а вслед за этим к модному портному. Они увидели графиню Феодору в блистательном экипаже. Красавица приветливо кивнула им и одарила Рафаэля благосклонной улыбкой. Он почувствовал себя счастливым.

Рафаэль нередко проводил время в ее особняке. Ему казалось, что он постепенно завоевывает ее сердце.

– Ты замечаешь, Эмиль, – с гордостью сказал Рафаэль, – Феодора прощается со своими гостями, а я остаюсь. И мы сидим вдвоем в креслах у горящего камина, мне кажется, право, ее развлекает моя болтовня.

– Берегись, дружок, боюсь, что она хочет превратить тебя в слугу, да нет, в раба, всегда готового услужить ей. Ты ее не знаешь, не чувствуешь. Она хочет блистать, быть самой прекрасной – в этом смысл ее жизни. Она жертва моды.

– Ты несправедлив, ведь она и впрямь всех прекрасней. Для этого ей не надо прилагать никаких усилий.

Эмиль только улыбнулся.

Рафаэлю пришла в голову безумная мысль. Он решил тайно, без ведома Феодоры, провести ночь в ее опочивальне.

И вот наступил этот вечер. Поклонники один за другим начали покидать ее гостиную. Рафаэль тем временем незаметно спрятался в проеме окна, плотно сдвинув тяжелые бархатные шторы. Он слышал слова прощания, наконец ушел и последний гость.

– Какие они все скучные, – зевая, проговорила Феодора, входя в свою спальню.

Она посмотрела на себя в зеркало и сказала недовольно:

– Сегодня я была нехороша, цвет лица у меня был слишком блек-лый, недостаточно свежий.

Феодора позвала свою горничную, и та, встав на колени, принялась расшнуровывать ее башмаки.

– Подай мне туфельки на лебяжьем пуху, – сердито приказала Феодора.

– Вам надо выйти замуж, сударыня, – почтительно сказала горничная.

– Замуж? – Сколько высокомерия прозвучало в голосе Феодоры. – Выйти замуж? Ну уж нет, чтобы чужой мужчина запустил руку в мои сундуки с золотом? Впрочем, если бы он был пэром Франции, к тому же вдвое богаче меня!..

Тем временем горничная распустила ее корсет. Тело Феодоры ослепительно прекрасно, обнаженная грудь поражала совершенством. Она была обворожительна. Но ее слова! Такая гордая, возвышенная! А сейчас говорила примитивно и вульгарно, как рыночная торговка.

Горничная уложила ее в постель, укрыла атласом и кружевами. Скоро Рафаэль услышал ровное дыхание – Феодора уснула.

Рафаэль не мог прийти в себя. В чем же ее истинная сущность? Неужели несравненная благородная прелесть Феодоры – только маска, а под ней скрыта мелкая и корыстная душа? Нет, быть этого не может!

Он беззвучно соскочил на пол. Вот потайная дверь, она ведет на узкую лестницу. Рафаэль не помнил, как очутился на улице.

Всю ночь он метался, тосковал и не мог уснуть. Его терзали мучительные сомнения. Кто она, блистательная Феодора? Кто она, пустая ничтожная кокетка или существо высшего полета, и эти вульгарные дешевые слова были только случайностью?

Он не мог оставаться один и, чуть рассвело, отправился в особняк на улице Жубер, где надеялся встретить Эмиля. Рафаэль застал его лежащим на диване. Увидев Рафаэля, тот вскочил:

– Что