– Как вам это удалось? – не удержавшись, спросил граф. – Вы не можете ее знать. Она годами не покидает Ланкашир!

– У леди Клары явный актерский талант. Она прекрасно изображает всех, кого знает. Нам с сестрами легко было определить, к какому типу женщин относится ваша кузина. Мы делим всех женщин… на определенные типы.

– Глэдис принадлежит к какому-то типу? Очень жаль. Я всегда считал, что она уникальна и что ее одной более чем достаточно.

Гарри пустил лошадей шагом, но все равно пришлось уделять им все внимание. Утром он проехал по Гайд-парку, чтобы немного их прогулять, но они так и не успокоились, – очевидно, как и хозяин, не привыкли к торговым улицам в такой ранний час, когда тротуары заполнены рабочим людом. К тому же они то и дело пытались укусить других лошадей, имевших несчастье не так на них посмотреть. Обычно граф находил это забавным, но сегодня счел их поведение весьма неуместным. Ведь ему нужно было вести кампанию по завоеванию сидевшей рядом женщины… Или, по крайней мере, добраться до Пиккадилли без происшествий.

– Какого черта делают здесь так рано все эти люди? – проворчал граф.

– Они где-то услышали, что лорд Лонгмор встанет сегодня еще до полудня, – с усмешкой сказала Софи. – По-моему, они намерены отметить это событие иллюминацией и фейерверками.

Гарри правил лошадьми с детства и не мог вспомнить, когда в последний раз это давалось ему с таким трудом.

– Кажется, вы пугаете лошадей, – сказал он.

– Кажется, они просто не привыкли к дневным оживленным улицам, – ответила Софи ему в тон.

– Возможно, их беспокоит ваша родинка, – предположил Лонгмор. «А, может, ее аромат, – добавил он мысленно. – Такой слабый… скорее намек на аромат. Жасмина и чего-то еще. Какой-то травы, быть может…»

Но нет, не запах тревожил лошадей. Это его, Гарри, он приводил в такое возбуждение, и он ничего не мог с собой поделать. И еще он слышал шорох ее нижних юбок, слышал настолько отчетливо, что он, этот шорох, казалось, перекрывал все уличные звуки – и топот копыт, и стук колес, и даже крики возниц… А лошади, наверное, чувствовали его волнение, потому и нервничали.

Все это было так абсурдно, что граф рассмеялся.

– Что случилось? – встрепенулась Софи. – Что вас рассмешило.

– Мы с вами… – он повернулся к ней. – В такой час – и ехать в модный магазин?

– Но вы ведь иногда поднимаетесь с постели до полудня…

– Да, но не в магазины.

– А куда же? На скачки? На боксерский матч? На конский аукцион? Может, существует еще какое-нибудь волнующее зрелище?

– Думаю, зрелище будет весьма волнующим, если вас разоблачат. Что обязательно произойдет, когда вы разденетесь, чтобы с вас могли снять мерки. А если родинка отвалится? Или вдруг очки запутаются в парике?..

– На мне несколько слоев одежды, и я не позволю им проникнуть дальше второго. Кстати, это не парик. Я намазала волосы яйцом. Говорят, что если его смыть, то волосы блестят. Но пока что они стали тусклыми.

Граф невольно улыбнулся. Нелегко ей будет промыть волосы, такие густые и длинные… Он представил золотистые пряди Софи, струящиеся по обнаженной спине. О, скорее бы к ним прикоснуться!

– Вы обещали мне громил, – вспомнил он. – У меня уже руки чешутся – ужасно хочется подраться. Причем так, чтобы противник не сбежал, а ответил ударом на удар!

– Милорд, будь я джентльменом… Увидев, как вы надвигаетесь на меня со сжатыми кулаками, удрала бы побыстрее.

– Громилы не джентльмены, – возразил Гарри. – И они не убегут.

– Если начнете умирать от скуки, в любой момент можете начать драку, – посоветовала Софи.

– Если эти громилы действительно существуют. Никогда прежде не слышал, чтобы их держали в модных магазинах.

– Вы просто их не замечали, потому что не думали о том, каково это – управлять магазином. Вы замечаете, как вас обслужили, не более. Но громилы очень полезны в магазине, где работают одни женщины. Часто приходится иметь дело с пьяными мужчинами, которые опрокидывают мебель и лапают швей. Хотя для нас всего хуже – воровские шайки. Они приходят небольшими группами, по два-три человека. Все прилично одетые и держатся порознь, словно не знакомы друг с другом. Один отвлекает продавщиц, пока остальные набивают карманы. У них специальные большие карманы под верхней одеждой. И все они очень проворны. Вы бы поразились, если б узнали, сколько они могут утащить, когда вы отвернетесь хоть на секунду.

– Где же вы в таком случае скрываете мускулистых парней, которые работают на вас?

– Нам они ни к чему. Мы начинали, как вам известно, в Париже. Начинали еще в детстве, когда… Так, постойте… Марселине тогда было девять, так что мне – семь или восемь, а Леони – шесть. Когда вы с самого детства обучаетесь своему ремеслу, все усваивается намертво и вы уже действуете инстинктивно. Пьяные, воры, мужчины, считающие, что модные лавки – это нечто вроде борделей… Мы вполне способны справиться с такими проблемами.

Граф вспомнил жесткое выражение, промелькнувшее на лице Софи, когда она заявила, что вполне способна справиться с некоторыми ситуациями. Но тогда он не понял, что именно она имела в виду.

Они уже сворачивали на Оксфорд-стрит, когда перед экипажем возникли двое мальчишек. Громко выругавшись, Лонгмор резко свернул, прежде чем лошади успели растоптать детей. Граф задыхался от запоздалого страха. Секундное промедление – и озорники погибли бы!

– Смотрите куда идете, болваны! – проревел он, заглушив вопли других кучеров.

– Сука, уродина! – завизжал кто-то у самого его уха. – Отпусти меня, глупая свинья!

– Ну уж нет! Ни за что! – прошипела Софи.

Лонгмор повернул голову. Маленький оборванец почти свисал со спинки сиденья. Софи же крепко держала его за руку и весело улыбалась.

Граф взмахнул поводьями, пытаясь придержать лошадей.

– Какого черта? – проворчал он. – Откуда мальчишка взялся?

– Ниоткуда! – закричал тот, пытаясь вырваться. Но Софи оказалась сильнее. – Я ничего плохого не делал! Просто захотел немного прокатиться, а эта очкастая змея хочет оторвать мне руку!

Лонгмору показалось, что парнишка сказал именно это, хотя из-за его ужасного кокни разобрать, что он говорил, было почти невозможно. Мальчишка то и дело проглатывал звуки, и в его устах самый обычный английский казался языком австралийского аборигена.

– А может, пытаешься погреть руки в карманах джентльмена? – осведомилась Софи.

Лонгмор проглотил смешок.

– Я и близко не подобрался к его карману! Или похоже, что я спятил?

– Ничуть, – заверила Софи. – Ты очень умен и проворен.

– Видать, не слишком проворен, – проворчал оборванец.

– Жаль, что вы не видели всего, кузен, – заметила Софи. – Те двое, которые перебегали дорогу прямо перед лошадьми, хотели вас отвлечь, а этот приготовился сделать свое дело. Дьяволенок едва не проскользнул мимо меня. Ему потребовалось две секунды, чтобы вскочить на место грума. Возможно, понадобились бы еще две секунды, чтобы стащить часы, бумажник и платок, пока обе ваши руки были заняты поводьями. По-видимому, воришка посчитал меня слабой женщиной, способной только беспомощно смотреть на него, пока он не улизнет с добычей. – Софи внимательно посмотрела на мальчишку и добавила: – В следующий раз, парень, я советую тебе убедиться, что в экипаже только один человек.