Ведомые Сулейманом и ливийцем, рабы перешли пустынное шоссе и скрылись в темноте.

Амин какое–то время стоял неподвижно, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к ночным звукам, пока не удостоверился, что они остались одни, а все остальные ушли достаточно далеко. Потом опустил взгляд и посмотрел на мальчишку, который глядел на него, не моргая, огромными, широко открытыми черными глазами.

Он был похож на перепуганную до смерти газель, сбитую с ног одним ударом лапы леопарда и ожидавшую, что вот сейчас тот добьет ее.

Негр медленно наклонился, встал рядом на одно колено и начал рассматривать его вблизи. Слышно было сдавленное дыхание этого маленького существа, настолько охваченного все подавляющим чувством страха, что он даже не мог плакать.

Рука Амина скользнула вниз и начала ласкать его.

«Кускус» у Мадам был и в самом деле изумительный. Лучшего он не пробовал в самых изысканных ресторанах Танжера или Касабланки, даже в самом «Эль Алмудиа», в Мадриде, готовили хуже, хотя Надия и похвалила его.

Вино было ароматным и прекрасно подходило по вкусу, а сыры, недавно привезенные, были разложены на красных скатертях, вокруг мебель темного дерева, лампы, затененные абажурами из пергамента, и прохладный, кондиционированный воздух.

– Жаль, что все остальное в этом отеле не так хорошо, – пожаловался Давид.

– Я редко останавливаюсь в отеле, поэтому предпочитаю «Чадьен». Такая еда меня утомляет…

Тор Ериксон допил свой кофе, промокнул салфеткой белоснежные усы и зажег сигару, короткое пламя высветило еще резче угловатые черты его лица, глубокие глазницы, обрамлявшие голубые глаза.

– Хорошо… – согласился он. – Было бы глупо продолжать скрывать кто я есть на самом деле. В самом деле, я руковожу в Форт–Лами фирмой, занимающейся импортом, но и в то же время я представитель «Комиссии по упразднению рабства».

Как вы понимаете, носить этот титул – честь для меня, но и по причинам связанным с личной безопасностью, предпочтительно не оглашать его публично, держать в секрете. Во всем Чаде не более двадцати человек знают про мою настоящую деятельность, и убедительно прошу вас публично это не комментировать тоже.

– Даю слово, – заверил его Давид. – Можете мне помочь?

Швед сделал широкий и не определенный жест.

– Хотел бы я знать как ?.. К сожалению и «Комиссия по упразднению рабства», и «Сообщество противников рабства в Лондоне», а также все остальные организации, как общественные, так и частные, что борются против торговли людьми, страдают одним и тем же – их намерения гораздо лучше, чем те средства, которыми они обладают. Вы можете полностью рассчитывать на мою моральную поддержку, но на данный момент вам никакая мораль не нужна, а нужна армия, способная прочесать саванну и пустыни.

– Можно ли получить что–то похожее от властей?..

– Сомневаюсь… Проще будет получить помощь от французского военного гарнизона, но только не официально. У них здесь довольно многочисленный контингент из легионеров и десантников. Их задача сдержать продвижение племен с севера. Постараюсь уговорить полковника Бастиен–Матиас, чтобы предоставил в наше распоряжение несколько человек и пару самолетов…

Давид подождал, пока официант не закончит сервировать коньяк в большой подогретый бокал. С удовольствием сделал пару медленных глотков и внимательно посмотрел на своего собеседника. Наконец решился и спросил:

– Мне рассказывали про некую «Группу Черное Дерево»… Что вам известно про них?

Теперь уже сам Тор Ериксон медленно смаковал коньяк, но наконец решился и ответил:

– Я ожидал этот вопрос. Допускал, что кто–то уже упомянул о них…

– Так они существуют?..

Швед неуверенно кивнул головой.

– Да. Думаю, что все еще существуют…

– И где я их могу найти?

Эриксон неопределенно пожал плечами.

– Кто бы мог сказать… «Группа Черное Дерево», словно тень орла – никогда не пролетает над одним и тем же местом дважды…

– Это правда, что люди про них говорят? – обеспокоенно спросил Давид.

– Что вам еще наговорили ?.. Что они шпионы, террористы или агенты Израиля?.. Не слушайте этот вздор. Никто точно не знает кто они такие, за что воюют и кому подчиняются… – помолчал и иронично улыбнулся. – И даже я…

– Может статься, на самом деле, новая версия «Белого Эскадрона».

Тор Эриксон задумался.

– Не думаю, – наконец произнес он. – «Эскадрон» никогда не скрывал своей деятельности и штаб его располагался ни где–нибудь, а в Триполи. Достаточно было прийти к ним и все увидеть собственными глазами. То были ребята из богатых семей, по большей части миллионеры и сражались они из любви к приключениям и за свободу… Умирали как герои, принимали смерть не моргнув. Сомневаюсь, что эта горстка призраков, прячущихся всегда в тени, имеет что–то общее с теми… Если то, что они делают достойно и красиво, то от чего прячутся?..

– А вы, сеньор Эриксон? Если вы и в самом деле представитель «Комиссии за упразднение рабства»… от чего вы прячетесь?

Швед беспокойно заерзал в своем кресле.

– Это не одно и то же… –запротестовал он. – Если я начну трезвонить на каждом углу кто такой есть на самом деле, то любой торговец рабами пришлепнет меня при первом удобном случае в каком–нибудь переулке. Но те всегда вооружены и у них заранее разработан план нападения… Зачем скрывать свои имена, даже от меня?

– Я думаю, что на этот вопрос лучше всего ответят они сами, а мне нужно найти их. Я хватаюсь за любую надежду на помощь.

– Искренне желаю вам удачи, но найти их будет трудновато. Уже год, наверное, о них ни слуху, ни духу. Если все еще существуют, то должно быть прячутся в каком–нибудь отдаленном уголке пустыни… Интересовались когда–нибудь какую площадь занимает Чад? Эта страна больше Испании и Франции вместе взятых, а жителей всего около четырех миллионов, да и то население раскидано по всей этой огромной территории. Здесь почти нет шоссе и других дорог, нет аэропортов, каких–либо других средств связи… Если они не хотят, чтобы их нашли, то их никогда и не найдут.

– То же самое можно сказать и про похитителей моей жены, но я вас уверяю, что найду их и верну ее… У них же есть семьи, где–то они живут…

– Семьи?.. – Эриксон замолчал, поднеся недокуренную сигару к губам.

Было очевидно, что мысленно он находится далеко отсюда, хотя и взгляд его был устремлен на торговцев «хауссас», продававших деревянные статуэтки под деревьями вокруг площади Независимости. Отрицательно покачал головой:

– Нет… Не думаю, что кто–то из них имеет семью здесь, в Африке, но…

– Что но?.. – встрепенулся Давид.

Эриксон взглянул на него и не совсем уверенно произнес:

– Вообще–то, это всего лишь слухи… Здесь, в Чаде…