– Ты и фамилии пациента не слышал? – усмехнулся Посейдон.

– Не слышал, – признал Маэстро. – Но теперь твоими стараниями догадался. Медкарта, выходит, оттуда?

– Совершенно верно. Убитый пациент – Остапенко Сергей Семенович. А врач – его участковый терапевт, к которому тот ходил не один год. Медсестра, судя по всему, – случайная жертва, свидетель. Щепка, отлетевшая при рубке леса.

– Щепка... – пробормотал Маэстро. – О щепках говорили известно где. Это, знаешь ли, специфическая фразеология...

– Я ничего такого не сказал, – быстро перебил его Посейдон. – Выводы делай сам, меня они не касаются.

– И что же – наверху полагают, что наркобарон имел какое-то отношение к этим убийствам? – недоверчиво спросил Маэстро. – Довольно необычно...

– Там этого не исключают, но предпочитают иную версию. Ромео, как ни странно, тоже сделался ненужным свидетелем. В недобрый для него час кто-то из его подручных действительно увел этот чемодан...

Снова повисла пауза.

В конце концов, Маэстро нарушил молчание.

– Ненужным свидетелем, – повторил он. – Ненужным – для кого? Врач и сестра были ненужными свидетелями для убийц. А Ромео?

– Ты в корень зришь, – откликнулся Посейдон. – А я не люблю играть втемную. Теперь доходит?

– Доходит...

– Значит, расскажешь?

Маэстро потер переносицу.

– Видишь ли, старик... Мне и в самом деле нечего тебе сказать. Если только тебя не ознакомили с моим рапортом.

– Ознакомили, – сказал Посейдон.

Маэстро продолжил, будто не слыша:

– Судя по всему, Ромео решил, что мы пожаловали за дипломатом. Я спрашивал его про деньги – наугад, и он сказал, где они, но тут же добавил про дипломат.

– Очки себе зарабатывал, – предположил Посейдон.

– Может быть. Скорее всего. Сказал, что выломал маяк...

– Что? – Посейдон привстал.

– Маяк. Я написал об этом...

– Мне ничего не сказали про маяк, – напряженно заметил Каретников.

– Вот как? Странно. Видимо, не в твоей компетенции...

– Возможно... и что с этим маяком?

– Да ничего. Ромео просто сказал, что нашел маяк... и выломал его...

– И выбросил, да?

– Очевидно.

– Получается, что наши вышли на него по этому маяку?

– Это если маяк устанавливали наши... Но он и без того давно был в разработке. Его и без маяка собирались брать...

– Это точно? Может быть, весь захват – прикрытие? Представился удобный случай – и все проблемы долой?

– Ты про визит Ахмета, что ли?

– Ну да.

– Сомнительно, – пробормотал Маэстро. – Хотя, ради убиения двух зайцев... Бывает же удачное стечение обстоятельств.

– Мы думаем об одном? Мы понимаем друг друга? – напрямую спросил Каретников.

– Пожалуй что да.

– Тогда выкладывай все до конца.

Маэстро развел руками:

– Мне больше нечего выкладывать. После сказанного он отправился к праотцам. – Маэстро помедлил. – Ты сам читал рапорт или тебе его зачитывали?

– Зачитывали.

– И про маяк опустили?

– Если они оперировали оригиналом, то получается, что да.

Маэстро встал и начал прохаживаться по кухне, заложа руки за спину. Время от времени он останавливался и покачивался с пятки на носок. Посейдон закурил, что случалось с ним очень редко. Маэстро поморщился, он не курил и не терпел табачного дыма.

У него сложилось впечатление, что Каретников все же явился по собственной инициативе. Никто не присылал его выведывать про маяк. Конечно, все могло оказаться спектаклем – в частности, удивление Посейдона, тогда как в действительности он охотился за дополнительной информацией, которой Маэстро и в самом деле не располагал. И притворился, будто маяк для него – неожиданная новость. Но ради такого дела... да, ради такого дела прислали бы кого-то другого.

Посейдон – такой же боец, как и он сам. Боевая машина. Он занимается силовыми акциями, зачем же поручать ему вещи, с которыми лучше справляются специально обученные люди?

– Ты кого-то опередил, – изрек Посейдон.

– Думаешь?

– Да. Кто-то должен был забрать дипломат, но ты сделал это первым. Ромео избавился от маяка, и неизвестный нам агент не смог сориентироваться.

– Как Ромео вообще обнаружил эту штуковину?

– Ну, – хмыкнул Посейдон, – сейчас цыгане не те, что сто лет назад. Романсы с медведями сочетаются с героином и компьютерными технологиями.

– Да, верно... Знаешь что, Посейдон? Это ведь все меня не касается. Если кто-то затеял малопонятные игры, то у меня нет ни малейшего желания в них участвовать. Я всегда старался держаться подальше от таких вещей. Слышал про смежников, их приключения с дельфинами? Ливия, Европа? То-то же.

– Очень разумная позиция, – поддержал его Каретников. – Я сам рассуждал бы точно так же. Теперь ты веришь, что я пожаловал в частном, так сказать, порядке? Тебя-то дело не касается, но зато оно касается меня. А я люблю ясность. И мне не хочется испачкаться. Еще мне не хочется соваться под пули ради вещей, мне непонятных и сомнительных. А еще больше – подставлять под эти пули моих ребят.

Маэстро решился:

– Кого ты подозреваешь?

– В Управлении? – Посейдон отрицательно помотал головой. – Никого. По крайней мере, пока. Может быть, и подозревать некого. И не в чем. А если бы и подозревал, то это тебе знать уж точно ни к чему. Это моя забота, задание поручено мне...

Маэстро не стал с ним спорить. В конце концов, у него хватало своих забот.

Он решил не сообщать о разговоре никому, даже Мадонне. Хотя Томаса стоило предупредить – возможно, к нему будут подкатываться.

Маэстро не хотелось думать о других вариантах.

К ним могли и не подкатываться. Их могли ликвидировать. Звучало дико, но когда возникают непонятности подобного рода, разумно учитывать даже невероятные перспективы.

Каретников поднялся из-за стола.

– Пожалуй, я пойду. Тебе точно больше нечего сказать?

– Слово офицера, – буркнул Маэстро. – За кого ты меня держишь?

– Ладно. Тогда удачи тебе. И смотри по сторонам.

– И тебе удачи. Я уже сообразил, что поглядывать придется. На посошок? – Он взялся за бутылку.

– Нет, спасибо, мне хватит. Они обменялись рукопожатием.

Маэстро быстро заглянул Посейдону в глаза. И не увидел там ничего, кроме дружелюбного спокойствия.

Каретников вышел, а хозяин прошел к окну, отодвинул штору и стал ждать, когда тот появится в поле зрения. Посейдон не заставил себя ждать: он быстро, не оглядываясь, пошел по улице.