Эйрик Рыжий, рыжеволосый и рыжебородый человек (руки которого были к тому же обагрены кровью), родился на ферме в Йерене, примерно в 30 милях к югу от Ставангера в Норвегии, но, будучи еще подростком, был вынужден покинуть страну вместе со своим отцом Торвальдом – из-за кровной вражды, закончившейся убийством. Эпоха поселений уже завершилась, вся хорошая земля была разобрана, и отцу с сыном не оставалось ничего другого, как устроить ферму на скалистом побережье, отходящем к югу от Хорнбьярга – мыса Хорн. Эта область, открытая ледяным ветрам с моря, должна была казаться юному Эйрику плохой заменой зеленым полям его родины. Поэтому, когда его отец умер, а сам он успел жениться и в свою очередь стал отцом, он покинул Дрангар и расчистил себе участок на юге, в Хаукадале, где было много березовых лесов и летних пастбищ для скота. Но вскоре он оказался вовлечен в кровавую распрю и изгнан из Хаукадаля людьми, чьи кулаки оказались крепче его кулаков. На островах Брейдафьорда Эйрик вновь убил человека и в конце концов был изгнан из страны на срок в три года. Он обладал талантом в выборе друзей, и они мужественно отстаивали его во всех этих передрягах. Но даже друзья, видимо, с немалым облегчением узнали о том, что Эйрик собирается отплыть, чтобы заново открыть ту землю, которую видел в свое время Гуннбьёрн Ульф-Кракасон, занесенный штормовым ветром в западную часть океана. Решение это, скорее всего, не было внезапным: семья Гуннбьёрна жила в том же углу Исландии, что и Эйрик, и сведения о новой земле, ждущей своих завоевателей, постоянно циркулировали в Вестфиртире. К тому же в Исландии 982 года просто не было места для широко расставленных локтей Эйрика. На всех его владениях ему приходилось терпеть сильное давление со стороны более влиятельных соседей, так что в какой-то момент Эйрик ясно осознал: если он хочет развернуться во всю мощь, ему придется подыскивать для этого другое место. Но какое? В Норвегии, как и в Исландии, его поджидали люди, жаждавшие отомстить за кровь родственников. Для человека, рожденного управлять людьми, такого темперамента, решительности и амбиций, склонного к риску и при этом осмотрительного, оставался один путь: на запад – мимо островов, мимо Снэфелсйокула и далее – к сияющим ледяным вершинам Гренландии.

Из своего убежища в Брейдафьорде Эйрику необходимо было проплыть около 450 миль. Продвигаясь вдоль 65-й параллели и имея за собой попутный восточный ветер, дующий ранним летом, он должен был через четыре дня (учитывая кратковременные остановки по ночам) оказаться так близко от восточного побережья Гренландии, что позволило ему в полной мере оценить ее негостеприимный характер. Затем он должен был двигаться на юго-запад вдоль береговой линии острова, продолжая наблюдать безжизненный горный ландшафт и сияющие ледяные пустыни, пока наконец, после долгого плавания, не приблизился к южным фьордам, откуда через пролив Принс-Кристианс направился к западному побережью, а затем, следуя береговому изгибу, на северо-запад[9]. Вскоре он обнаружил, что предчувствия его не обманули и надеждам его суждено сбыться.

Продвигаясь все дальше и дальше к северу и миновав Хварв, он быстро достиг южной оконечности наиболее плодородного района Гренландии. Внутренняя территория острова скрывалась под плотным ледяным покровом, но здесь этот покров исчезал, и вместо искаженного облика восточного побережья, с его бесконечным чередованием скал и льда, Эйрик обнаружил целый архипелаг островов, изобилующих птицами, а по правому борту – побережье, изрезанное глубокими фьордами, кишащими разнообразной живностью. Для глаза моряка все эти фьорды и проливы между островами, с их бесчисленными бухтами, были куда привлекательнее, чем оголенные берега Исландии. А в том месте, где заканчивались фьорды и начиналась суша, Эйрик – не только искусный моряк, но и рачительный хозяин – обнаружил изумрудную траву, склоны холмов, поросшие цветами, карликовые ивы, березы и можжевельник. Там в изобилии росли съедобные ягоды и коренья, дягиль и всевозможные мхи. Помимо всего прочего, здесь не было местных жителей, хотя развалины домов, обломки лодок и каменные инструменты свидетельствовали о том, что прежде здесь было чье-то поселение (не европейцев, как решили новоприбывшие). В течение трех лет своего изгнания Эйрик исследовал фьорды и изучал острова, и впервые за свою жизнь он был свободен от ограничений, налагаемых влиятельными соседями. Вернувшись в Исландию, он непрестанно пел хвалы своей новообретенной земле, названной им не слишком претенциозно, если мы вспомним о роскошных пастбищах южных фьордов, – Грёналанд – Зеленая страна, Гренландия. Для людей, страдающих от нехватки земли, это название звучало счастливым предзнаменованием, напоминая им о новых пастбищах. Эйрик сразу же начал готовиться к колонизации острова. Он вернулся в Исландию с полным грузом медвежьих шкур, тюленьих и моржовых кож и прочих ценных вещей – в качестве убедительного доказательства природного богатства новой страны, а вся его команда готова была засвидетельствовать мягкость ее климата. За эти три года на его корабле не произошло ни одного несчастного случая, что является несомненным доказательством мудрости и твердости характера самого Эйрика. Надеясь на лучшее, он тем не менее готовился к худшему – и тем самым сумел избежать его.

Дома он обнаружил, что очень многие готовы прислушаться к его словам. Десятью годами раньше население Исландии пострадало от самого ужасного за всю историю страны голода – столь ужасного, что некоторые убивали беспомощных стариков и родственников, чтобы не тратить на них продукты, – очень много народу умерло тогда от голода.

В 976 году голод охватил также районы Северной и Северо-Западной Европы. После Исландии больше других пострадали Норвегия и Англия.

Так что многие уже ни на что не надеялись дома; для кого-то из крупных землевладельцев (как, например, для Торбьёрна Вифильссона) наступили плохие времена, а бедные фермеры постоянно отходили на задний план, вытесняемые такими выскочками, как всеми ненавидимый Хэн-Торир. Но даже с учетом всех этих обстоятельств ответ на его призыв удивил самого Эйрика. Когда он вновь направился в Гренландию ранним летом 986 года, за ним следовала армада из 25 кораблей, 14 из которых благополучно доплыли до острова. Некоторые корабли затонули, еще больше вернулось назад, однако успешная колонизация острова началась с прибытием туда почти четырех сотен людей, утвердивших свои права на землю по принятому в Исландии порядку. Они заняли территорию в районе фьордов, протянувшуюся на 120 миль от Херьольвснеса до Исафьорда[10]. Практически все эти люди были исландцами.