В конце концов на территории так называемого Восточного поселения, расположенного в современном округе Юлианехоб, образовалось не менее 190 ферм, а также были построены собор в Гардаре, на перешейке между Эйриксфьордом и Эйнарсфьордом, Августинский мужской монастырь и Бенедиктинский женский монастырь, а кроме того, двенадцать приходских церквей. Но некоторые поселенцы двинулись дальше на север, за три сотни миль, где основали Западное поселение – Вестрибиггд (в том самом округе, где сейчас находится Годхоб). Это поселение было меньше Восточного, но тоже достаточно крупным – с его девяноста фермами и четырьмя церквями. Из найденных в Гренландии 400 развалин, так или иначе связанных с норманнским поселением, почти 300 являются остатками ферм самых разных размеров. Достаточно сомнительной кажется точка зрения, согласно которой около двадцати ферм вокруг Ивигтута (без церкви) можно считать Центральным поселением. Скорее уж они относятся к Восточному поселению. Прибрежная полоса между Эйстрибиггдом и Вестрибиггдом (сегодня мы скорее назвали бы их Южным и Северным поселениями, поскольку они расположены по отношению друг к другу на оси северо-запад – юго-восток) была слишком узка для того, чтобы там можно было разводить животных, а в глубине острова, за горами, не было ничего, кроме льда.

«Люди, – замечает автор «Королевского зеркала» в своем (середины XIII века) описании Гренландии, – не раз пытались проникнуть внутрь страны и забирались на самые высокие горы в разных ее частях, чтобы высмотреть, не лежит ли за ними земля, свободная ото льда и пригодная для обитания. Но нигде они не нашли такого места, за исключением того, что уже было занято ими – узенькой полоски вдоль берега моря». Там же, где эта полоска кончалась, снова начиналась безжизненная пустыня.

Рис. 3. Браттахлид, большой дом. Внутренние размеры – 14,7x4,5 м. Толщина стен, частично каменных, частично из торфа, составляла от одного до двух метров. Вход находился на юго-востоке, откуда открывался общий вид на фьорд. Напротив входа, внутри здания, было место для огня, а также огражденный камнем канал, проводивший пресную воду через весь дом

Необитаемой и непригодной для жизни частью Гренландии был Обигдир, отдельные районы которого, однако, предоставляли обитателям двух поселений замечательные охотничьи и рыболовные угодья. Здесь же собирали плавник (прибитые течением к берегу стволы деревьев). В этих местах охотники и шкиперы, подобно Торхаллу из «Сказания об Эйрике» или Сигурду Ньялссону из «Истории об Эйнаре», собирали обильную жатву как на суше, так и на море. Прекрасные охотничьи угодья лежали к северу от Вестрибиггда. Остров Диско и его окрестности на 70-й северной широте стали излюбленным местом для тех охотников, чье искусство не уступало их отваге. Здесь они строили хижины, служившие им летом, а иногда и зимой – во время их экспедиций далеко на север.

К северу от современного Хольстейнсборга по направлению к полуострову Нугсуок находятся Северные Охотничьи угодья, и люди из поселений отправлялись туда за нарвалами, моржами и высоко ценимыми гренландцами белыми медведями. Но и это не было пределом их странствий на север. В 1824 году эскимос Пелимут обнаружил в одной из трех пирамид, расположенных на острове Кингигторссуак, прямо к северу от Апернавика и немного не доходя 73-й северной широты, маленький камень с рунической надписью, которая гласила: «Эрлинг Сигватссон, Бьярни Тордарсон и Эйндриди Йонссон сложили эти пирамиды в субботу накануне меньшего Дня Молебствия [25 апреля] и…» Надпись, конец которой невозможно прочесть, датируется началом XIV столетия. Предположительно, эти люди провели на острове всю зиму. В 1267 году еще одна экспедиция доплыла почти до 76-й параллели – прямо в залив Мелвилл, и в Кроксфьярдархейде (залив Диско) обнаружила следы скрэлингов (эскимосов), после чего благополучно вернулась домой, в Восточное поселение. Из сохранившихся до нашего времени доказательств становится очевидным, что все эти исследовательские экспедиции сопровождались гибелью людей от голода и холода, болезней и прочих несчастных случаев, неизбежных в столь высоких широтах. Примером этому может послужить судьба команды Армбьёрна, отправившегося в плавание в конце 1120-х годов, как о том рассказывается в «Эйнарс Таттр». Но были и другие случаи. В «Флоаманна сага» мы читаем о крушении корабля у восточного побережья Гренландии – крушении, сопровождавшемся отчаянным путешествием Торгильса Оррабейнс-фостри на юго-запад, в обитаемые районы. Разумеется, описание этого путешествия не обошлось без эффектных сцен, дающих яркое описание магии, бунта команды и убийства явных отщепенцев и предателей. Но куда более правдоподобно выглядит изображение людей, выживших после крушения и тянущих свою лодку через ледники и плавучие льдины, а где это возможно – плывущих по открытой воде. Или же описание раненого медведя, попавшего в полынью, которого Торгильс пытается удержать за уши, чтобы он не утонул. Или же снег, засыпавший мертвых людей, – все это действительно могло произойти (и наверняка происходило) со многими. В конце путешествия у Торгильса произошла стычка с Эйриком Рыжим из Браттахлида. С самого начала их отношения были весьма прохладными, поскольку Торгильс был христианином, а его главный подвиг, совершенный этой зимой, также не прибавил им тепла. «И случилось этой зимой так: медведь стал нападать на фермерский скот, нанося многим хозяевам серьезный ущерб. Тогда люди собрались на сходку, чтобы обсудить, как им следует поступить. Они решили назначить награду за голову зверя. Жители обоих поселений с одобрением отнеслись к этому решению, один лишь Эйрик был против. Позже, когда зима уже близилась к концу, люди пришли торговать с Торгильсом и его приемным отцом Торстейном. В то время на складе, где они хранили свои товары, находилось много людей, и в числе прочих был малыш Торфинн Торгильссон. И вот что он сказал своему отцу:

– Отец, там снаружи сидит замечательная собака. Я никогда не видел такой прежде: она очень большая!

– Оставь ее в покое и не выходи на улицу, – ответил ему Торгильс.

И все-таки мальчик выбежал наружу. А это был медведь, который пришел сюда, спустившись с ледников. Он схватил мальчика, и тот громко закричал. Торгильс схватил меч и бросился на улицу. Медведь в это время играл с ребенком. Торгильс изо всех сил ударил зверя мечом между ушей и рассек ему череп, так что зверь замертво упал на землю. Торгильс схватил ребенка, который совсем почти не пострадал… Эйрик был не слишком обрадован этим поступком… Некоторые утверждали, что Эйрик был недоволен удачливостью Торгильса, позволившей ему убить медведя, тогда как сам Эйрик склонен был доверять злой удаче этого зверя». В сказании о Гудмунде Добром («Резенбок») излагается мрачная история команды корабля, сражающейся за провизию, а также тех трех человек, уцелевших в этих поединках, но все же умирающих в пути, совсем немного не дотянув до безопасного убежища.

В 1189 году корабль «Стангарфоли» со священником Ингимундом на борту потерпел крушение в Обигдире: тела семи человек были найдены четырнадцать лет спустя. Исходя из туманного свидетельства, можно заключить, что подобные инциденты в то время не были редкостью, так что один человек по имени Лика-Лодинн вменил себе в обязанность обследовать северный Обигдир в поисках тел погибших моряков, которых он затем отвозил на юг для церковного захоронения. Но вернемся к поселениям. Люди, продавшие свои дома в Исландии и перевезшие свои семьи и имущество в Гренландию, не принадлежали, за редким исключением, к кругу охотников или исследователей. Они были солидными поселенцами, консервативными во всем, кроме выбора новой родины. Они занимались разведением скота, а для этого, как и предвидел хитрый Эйрик, им требовались хорошие пастбища. А их они в изобилии нашли не только вдоль побережья, но и по внутреннему краю фьордов – иногда совсем близко от полосы вечных льдов. Именно в этой внутренней области они строили из камня и торфа свои дома и коровники. Дома эти своей структурой и внешним видом сильно напоминали исландские жилища, хотя со временем на острове выработался свой, особый, гренландский стиль.