началось на всем фронте от горы Рамон (Рамбон) до моря. В горах свирепствовала метель, на склонах — ледяной дождь. Долины скрывались в густом тумане, он спускался ниже вершин гор. Видимость была близкой к нулю.

Артиллерийская подготовка началась в 2 часа ночи. До 6 утра велась стрельба химическими снарядами по батареям, командным пунктам и тылам[216]. Затем после получасового перерыва — интенсивный огонь фугасными снарядами, в том числе — минометный обстрел.

За счет горного эха грохот был запредельный, превосходящий самые сильные огневые налеты на Западном фронте.

В 8 утра пехота начала движение.

Итальянская артиллерия молчала: в тумане невозможно увидеть противника, кроме того, нет приказа открыть огонь. Командующие корпусами и дивизиями вполне разумно оставили решение о начале контрартподготовки за собой, вот только линии связи сразу же оказались перебиты…

На своем крайнем правом фланге (гора Рамбон) группа Крауса была задержана, но далее к югу наступление северной группы 22-й австро-венгерской дивизии шло безостановочно. К 13 часам она миновала передовую линию противника, к 17.00 — подошла к позиции главного сопротивления, куда, сея панику, отхлынули пережившие химическое нападение итальянцы. Еще дальше к югу 43-я итальянская дивизия удержала свой фронт.

За день группа Крауса захватила 3000 пленных и 8 орудий, в целом выполнила свою задачу, но ключевые пункты обороны — гора Ромбон и гора Нэро оставались в руках итальянцев.

Группа Штайна, взорвав несколько минных горнов, прорвала фронт и в 15.30 вышла к Капоретто. Операция нарастала очень быстро. Итальянские наблюдатели, когда видели в разрывах облаков проходящие австро-германские части, принимали их за своих — они и мысли не допускали о столь глубоком проникновении противника. Итальянская тяжелая артиллерия была захвачена на своих позициях.

«Командир 4-го корпуса приказал также своей 43-й дивизии контратаковать противника в направлении с севера на юг. Но так как телефонная связь была прервана, командир 43-й дивизии счел своим долгом лично отправиться в Капоретто и получить от командира корпуса объяснения по поводу приказа, который казался ему трудновыполнимым, поскольку сама 43-я дивизия была втянута в бой фронтом на север. По пути в Капоретто он попал в плен». (Конкэ).

За один день в условиях позиционной войны в горах 12-я силезская дивизия прошла 27 километров, обошла позицию 4-го итальянского корпуса и вышла на государственную границу.

Сражение при Капоретто (двенадцатое сражение на Изонцо). Бои в районе Капоретто — Тольмино в первый день сражения.

Левее «Альпийский корпус» захватил ключевую позицию на пике Коловрат.

«В авангарде «Альпийского корпуса» шли Баварские «Leibregiment» («Телохранители») при поддержке Вюртембергского горного батальона. Э. Роммель, будучи лишь лейтенантом, командующим группой рот этого батальона, был удовлетворен отведенной ему ролью поддержки не больше, чем во время блицкрига 1940 года, когда он был танковым генералом. (…) Неприятель почти не показывался и не оказывал никакого сопротивления. «Тогда я понял, что должен решить, свернуть ли к вражеской позиции или прорываться в направлении пика Хевник, ключевая высота в итальянском тылу. Я выбрал последнее. Итальянские позиции были уничтожены, как только мы завладели высотой. После этого мы проникли в глубь вражеских позиций, где гарнизоны были менее подготовлены к нашему появлению, с ними было легче справиться. Яне беспокоился, когда нас атаковали справа и слева». (Дж Киган).

Корпус Беррара, на фронте которого артиллерийская подготовка была наиболее сокрушительной, овладел горой Еза (Джезза), остатки 19-й итальянской дивизии в беспорядке отошли на запад. Корпус Скотти понес потери, но тоже продвинулся вперед.

Уже вечером 24 октября Кадорна предписывает Капелле и д`Аоста спешно и в полной тайне восстановить оборонительную линию на Тальяменто.

Развитие успеха

На следующий день австро-германское наступление продолжалось в тех же боевых порядках. Артиллерия, разумеется, отстала, пехота оказалась предоставленной самой себе, но итальянская оборона уже разваливалась. К концу дня сопротивление 4-го итальянского корпуса было сломлено окончательно, между 12-м и 7-м корпусами образовался разрыв.

Хребет Коловрат был взят на всем протяжении. Группа Штайна захватила 15 000 пленных и 100 орудий. Все итальянские позиции от Рамбона до Глобочака, исключая горы Кум, Матаюр и Сан-Мартино были в руках противника.

Главные силы 2-й итальянской армии все еще оставались на плато Байнзицца.

Л. Капелло обсуждает с Л. Кадорной возможность отхода за Тальяменто. Главнокомандующий готовит соответствующие приказы 2-й и 3-й армиям, но не отдает их. Болезнь Л. Капелло, как это можно было предвидеть, обостряется, и около полудня он сдает командование генералу Л. Монтуори.

Ближе к вечеру Л. Кадорна посылает к Л. Монтуори офицера связи, чтобы узнать его мнение относительно сложившейся обстановки. Тот говорит, что сможет удержаться на тыловом рубеже.

Ночью Кадорна отдает 2-й армии свой приказ:

«Положение армии требует отхода на линию гора Маджоре, гора Иоанац, гора Маддалессена, гора Пурджессимо, Мадоне-дель-Монте, Корада, Кук, Водиче, гора Санто, Горица. Эту линию должно оборонять до последнего человека. На ней надо будет победить или умереть. Всякая слабость будет караться беспощадно».

Одновременно 3-й армии предписывалось отойти к Горице.

Наступает катастрофа. Дороги забиты войсками, грузовиками и повозками, двигающимися в обоих направлениях. Мародеры грабят продовольственные склады. Горят военные городки, взрываются артиллерийские парки. Генерал Виллани, командир 19-й дивизии, кончает с собой.

Итальянские части начинают массово сдаваться в плен:

«…после некоторых колебаний относительно капитуляции солдаты, увидев офицера, идущего к ним и размахивающего белым платком в знак своих намерений — Роммель, вечный индивидуалист, вышел вперед в одиночку, — неожиданно побросали оружие, выбежали к нему навстречу и, подняв его на плечи, разразились криками «Да здравствует Германия!»[217]. (Дж. Киган).

«Evviva la Austria!» итальянские солдаты, сдающиеся в