61-я дивизии, гвардейская пехотная дивизия, а также конный корпус. Танковый корпус грузится в поезда для отправки в тыл.

Непосредственно в районе выступа у англичан находилось 10 дивизий, затем были привлечены три дивизии армейского резерва, 1250 орудий, 208 минометов, 624 станковых и 1870 легких пулеметов, около 100 000 штыков, около 20 000 сабель. У немцев на этом участке первоначально действуют 13 дивизий, затем еще 6, 1700 орудий, 1290 минометов и траншейных орудий, 1540 станковых и 2740 легких пулеметов, 160 тысяч штыков.

Германцы начали в 7 часов 50 минут. Предварительной пристрелки не было, стрельба велась по методу капитана Пулковского с точным учетом атмосферных условий и особенностей каждого орудия и каждого типа боеприпасов, этот метод уточненной стрельбы станет главным тактическим приемом немцев в операциях следующего года. На рассвете германские войска под прикрытием огневого вала перешли в наступление, их поддерживала штурмовая армия, собранная почти со всего Западного фронта. Была поставлена задача в первый же день наступления прорвать британскую оборону на всю ее глубину.

В 8.40 была открыта стрельба из минометов. Над английскими позициями появилась масса самолетов, действующих с малых высот. В 9.00, когда немцы уже построили огневой вал, самолеты продолжали атаковать английскую пехоту, загоняя ее в убежища.

Сопротивления на южном фасе почти не было, тем более что английская артиллерия кардинально опоздала с открытием огня. На восьмикилометровом фронте немцы быстро продвинулись на 2–4 километра, овладев главной полосой наспех созданной английской обороны.

Ю. Бинг немедленно бросил на фронт кавалерию, отменил погрузку танков на поезда и приказал 2-й танковой бригаде немедленно выдвинуться к Гузокуру, туда же была направлена гвардейская пехотная дивизия.

Танкисты, которых приказ застал врасплох, сумели уже в 12.40 направить на фронт первые заправленные и снаряженные машины, а к 16 часам — сумели сосредоточить 73 боеготовых танка.

Англичане контратаковали, отбили Гузокур и остановили продвижение германцев, которые задачу дня не выполнили ни на юге, ни на севере, где наступление группы «Аррас» было остановлено почти сразу.

Следующий день был ознаменован ожесточенными боями. Немцы перешли к обороне, кое-где даже подались назад. Танки прекрасно проявили себя, как средство организации активной обороны, но, разумеется, к концу дня ударная сила танковой бригады резко упала вследствие выхода из строя ходовой части танков и потерь, вызванных огнем германской артиллерии.

Введя в бой еще три дивизии, немцы продолжили атаки и добились некоторого продвижения в районе Маркуэна и Ля Вакери. Положение 3-го и 4-го британских корпусов стало рискованным, и в ночь на 5 декабря английские войска отошли назад, спрямив линию фронта. Немцы вернули себе половину потерянной территории и «обменялись» с англичанами трофеями: они захватили около 9000 пленными, 148 орудий, 716 пулеметов, около 100 небоеспособных танков.

Однако две полосы позиции Зигфрида на участке к юго-западу от Камбрэ остались в руках англичан.

Сражение под Камбрэ интересно, прежде всего, своей темповой игрой, столь удивительной для позиционной войны. И англичане, и немцы совершенно неожиданно друг для друга организовали два быстрых и глубоких прорыва. Британское командование использовало совершенно новое средство ведения наступательного боя — танки, собранные вместе и используемые массировано на подходящей для этого местности. Немецкое контрнаступление носило более классический характер. Танков у немцев не было, операция основывалась на широком применении артиллерии, но артподгтовка носила, отчасти, инновационный характер, еще более необычным для того времени приемом стало использование штурмовой авиации для сопровождения пехоты.

Битва под Камбрэ должна рассматриваться нами как пример ответа развитого оперативного мышления на значимую техническую инновацию. Впервые с начала позиционного этапа борьбы в сражении на Западном фронте присутствует интеллектуальная составляющая. Безусловно, маневр Э. Людендорфа резервами, мгновенное «за доской» проектирование операции вплоть до тактических приемов производит большое впечатление, тем более что придумать все это было не в пример легче, чем организовать — тем более, в условиях жесткого оперативного кризиса.

Но две линии позиции Зигфрида остались за танкистами Хью Эллиса. И это было важнее той «чести», которую немцы получили, блестяще организовав и проведя свой контрудар. Ошибки британского командования бросались в глаза, и не составляло труда исправить их в последующих операциях. А вот действия немецкого руководства, начиная от самого Э. Людендорфа и заканчивая командирами рот и батальонов, были близки к идеальным, и места для совершенствования практически не оставалось. Приходилось все время держать в голове, что плохо проведенная британская танковая атака привела к продвижению за первый день наступления на 6–10 километров, а великолепно осуществленная германская пехотная атака — только на 2–4 километра.

Со стратегической точки зрения Камбрэ сослужило немцам плохую службу. Их командование, включая Э. Людендорфа, сочло танки практически бесполезными, а 13,5-мм бронебойную винтовку — адекватным средством противотанковой обороны[209].

Сюжет одиннадцатый: горная война

«Все было против нас… Мы выбились из ада.

Мы раненых бросали под вражеским огнем.

Враги нас окружили… Нам врезали что надо,

На совесть был нокаут… И мы повинны в том.

(…)

Врага в лицо не видел. Клинки звенели сзади.

Ног под собой не чуя, не помню, как бежал.

Когда донесся голос — молил он о пощаде,

Его узнал я сразу. Он мне принадлежал.

Мы прятались в лачугах и в поле… Где сумели.

Как зайцы разбежались мы по округе всей.

Творца майор наш проклял за то, что жив доселе,

Сломал полковник шпагу и зарыдал над ней».

Р. Киплинг

«— Сколько итальянских дивизий валит у меня лес в Сибири?

— Э-э… Две.

— А почему так мало?

— А они больше высадить не смогли…»

В. Гончаров

«Весной 489 года остготы и