Это требование, казалось, застало герцога Вильгельма врасплох, хотя он достаточно быстро замаскировал удивление презрением. Он затянул потуже пояс темного одеяния.

– И речи быть не может.

Из-за двери, в которую недавно вошел герцог, выглянула женщина с нечесаными темно-рыжими волосами и тонкими чертами лица. На ней было утреннее платье с оборками на воротнике и налобная повязка, и то и другое – бледно-лилового цвета.

Заметив ее, герцог сказал:

– Дорогая, вернись в свою комнату, пожалуйста. Я имею дело с некоторыми незваными гостями. Я уже послал человека за констеблем.

– Мария. – Эдит не смогла скрыть благоговейный трепет в голосе.

Капитан Уинтерс сразу же узнала жену Сенлина. Мария была похожа на отравленную картину, которую он носил с собой больше, чем ожидала Эдит. И все же она была потрясена тем, как сильно изменилась эта женщина. Во всех рассказах Сенлина она светилась заразительной живостью, озорной радостью и безграничной уверенностью. На картине она демонстрировала беззастенчивое самообладание, которое привлекало больше внимания, чем нагота.

Теперь же Мария казалась совсем не такой самоуверенной. Она выглядела робкой, испуганной и готовой убежать. Под глазами у нее залегли темные круги. Ее взгляд снова и снова возвращался к герцогу, хотя он и не смотрел на супругу. Не глядя, он указал на дверь, как человек, приказывающий старой собаке выйти из комнаты, и Мария начала удаляться.

Эдит окликнула ее:

– Мария. Подожди. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль, и я уйду, если ты попросишь. Но сначала мне нужно с тобой поговорить.

Прямое обращение, казалось, немного ободрило ее. Собравшись с духом, Мария сделала два шага в комнату, и герцог быстро обернулся. Ее руки были обнажены по локоть, и, когда она заправляла прядь волос под вязаную ленту, Эдит увидела темные «браслеты» из синяков.

– Вы ведь подруга этой девушки, не так ли? Той, что с коротко остриженными волосами.

– Да. – Эдит стянула с головы треуголку.

– О чем ты, Мария? – Герцог заговорил в два раза громче, чем она, и его голос стал еще выше от раздражения. – Эта женщина ответственна за разрушение нашего порта и убийство двух десятков молодых людей в самом расцвете сил. Она фанатичка! Именно из-за нее мы застряли в доме. И она уходит! А теперь, пожалуйста, ступай в свою комнату!

Эдит проигнорировала вмешательство герцога.

– Я тоже подруга Тома.

– Правда? – Надежда и печаль, казалось, сражались на лице Марии.

– Да. Я встретила его всего через несколько дней после того, как он потерял тебя. С тех пор он постоянно тебя ищет.

– Он нашел меня. – Мария оглянулась через плечо, как будто ожидала там кого-то увидеть. На мгновение Эдит показалось, что она сейчас уйдет, но потом женщина снова повернулась к ней. – Я сказала, чтобы он уходил. Я была… – Она взглянула на герцога.

– Может быть, ты испугалась, – предположила Эдит. – Я не виню тебя, даже если так. Уверена, что Том тоже не винит тебя. У тебя есть все основания бояться. Твой муж – опасный человек, и твое положение здесь весьма шатко.

– А теперь послушай, ты, уродливая шлюха… – начал герцог.

– Если ты еще раз откроешь рот, мой пилот выпроводит тебя из комнаты, – сказала Эдит, указывая на герцога движителем.

Герцог взглянул на пузатого офицера, и Охряник помахал ему рукой, как школьник. Эдит продолжила говорить с Марией.

– Я знаю, что твой муж обманул многих людей, убедив их, что он симпатичный или хотя бы порядочный человек. Он также обманул Сенлина, по крайней мере на время. Том всегда был доверчивым человеком. Я извлекла пользу из его веры в людей, но не разделяю ее. – Ее мысли метнулись к Джорджине, истекающей кровью на полу каюты. – Теперь уж точно нет. Вот во что я верю: герцог воспользовался тобой, когда ты была в отчаянии. Он похитил тебя и назвал это спасением. Он изолировал тебя и исключил все возможные варианты, пока ты не перестала думать о побеге, даже когда представилась такая возможность. Я думаю, ты пыталась защитить Тома от герцога. Я не считаю, что это делает тебя слабой, а его – сильным. Это делает тебя жертвой беспечного города и бессильного труса.

Герцог бросился к журнальному столику, рывком выдвинул ящик и вытащил пистолет. Когда он резко повернулся, Охряник схватил его за бедро и плечо, поднял, как гантель, и швырнул в эркерное окно. Звон бьющегося стекла, треск ломающегося дерева и рвущихся занавесок заглушил недостойный визг герцога. Почти.

Отряхнув руки, Охряник обернулся и увидел испуганные лица двух женщин.

– Может, мне следовало воспользоваться дверью?

– Окна достаточно, – сказала Эдит. – Мария, я знаю, ты говорила Сенлину, что счастлива здесь. Я подозреваю, что ты сказала Волете то же самое. Но я хочу, чтобы ты ответила на мой вопрос. Ты здесь потому, что тебе так хочется? Это та жизнь, которой ты желаешь?

Марья еще мгновение смотрела на разбитое вдребезги окно, поглотившее ее мужа, но вскоре оправилась от потрясения и сказала более сильным голосом:

– Нет, мне совсем не нравится эта жизнь. Он настоящий маньяк. Это место – тюрьма. Но он убьет нас, если я перейду ему дорогу…

– Нет, он этого не сделает, – сказала Эдит. – Я ему не позволю. Если ты хочешь уйти, мы уйдем сию же минуту. У меня есть готовый корабль и много места.

– А Том? – Мария сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

– О Томе побеспокоимся потом. Давай сначала позаботимся о тебе, – сказала Эдит.

Мария решительно вздернула подбородок:

– Ладно. Хорошо. Да, пожалуйста, возьми меня с собой. Я хочу уйти. Только дай забрать…

Герцог ворвался в комнату и выстрелил из пистолета, прежде чем переступил порог. Пуля попала Охрянику в плечо и развернула вокруг своей оси. Эдит выхватила пистолет и также быстро открыла ответный огонь. Пуля попала герцогу в бедро и сбила его с ног. Он упал на пол с болезненным криком.

Эдит посмотрела на Марию, в ужасе прижавшую ладони ко рту, и сказала:

– Как только ты будешь готова.

– Я на минутку, – ответила Мария и поспешно вышла из гостиной.

Эдит спросила пилота, все ли с ним в порядке. Охряник рассмеялся и заявил, что самая новая дырка в его персоне совсем малюсенькая. Учитывая, сколь быстро он пришел в себя после того, как его пронзили мечом, Эдит не беспокоилась. Она так легко от него не избавится.

Она подошла к герцогу, шипящему с искаженным от боли лицом, и опустилась на колени рядом с ним. Он схватился за бедро, прижимая подол халата к темной кровоточащей ране. Эдит швырнула его пистолет в прихожую.

– Давай поговорим о Томасе Сенлине, – сказала она таким тоном, словно они собирались мило поболтать в уютной пивной. – Мне нужно, чтобы ты подтвердил кое-что для меня. Я подозреваю, что ты превратил Тома в хода, надел ему на голову клобук и отправил на Черную тропу. Это правда?