– Ты хорошо выглядишь, Кумико, – сказал отец.

Девочка напряглась, выпрямилась, сидя лицом к маленькой камере, установленной прямо под настенным экраном. По привычке она призвала маску матери, ту, что выражала пренебрежение и надменность, но ничего не вышло. Кумико растерянно потупила взгляд, уставившись на судорожно сжатые на коленях руки. Внезапно она осознала присутствие Тика, его смущение и страх – маленький человечек попал в ловушку в собственном кресле, стоявшем здесь же, напротив камеры.

– Ты поступила совершенно правильно, покинув дом Суэйна, – говорил тем временем отец.

Она вновь встретилась с ним взглядом.

– Он – твой кобун.

– Уже нет. Пока нас отвлекали трудности, возникшие в нашем собственном доме, он заключил новый и очень сомнительный союз, избрав курс, который мы не могли бы одобрить.

– А ваши трудности, отец?

Не вспыхнула ли у него на лице мимолетная улыбка?

– Со всем этим покончено. Порядок и согласие восстановлены.

– А… гм-м… простите меня, сэр… мистер Янака, – начал было Тик, но потом, похоже, совсем потерял голос.

– Да. А вы?…

Покрытое синяками лицо Тика перекосилось, сделавшись воплощением траура.

– Его зовут Тик, отец. Он предоставил мне убежище и защиту. Вместе с Коли… с модулем «Маас-Неотек» он сегодня вечером спас мне жизнь.

– Правда? Меня об этом не информировали. Я пребывал в убеждении, что ты не покидала этих апартаментов.

Что-то холодное…

– Как? – спросила она, подавшись вперед. – Откуда вы можете это знать?

– Модуль «Маас-Неотек» сообщает о твоем местонахождении и твоих передвижениях, когда они становятся ему известны. Сигнал поступил, как только модуль вышел из-под блокады систем Суэйна. Мы разместили наблюдателей в этом районе. – (Кумико тут же вспомнила продавца лапши…) – Естественно, не ставя об этом в известность Суэйна. Но модуль так и не передал повторного сообщения.

– Он разбился. Несчастный случай.

– И все же ты говоришь, что этот человек спас тебе жизнь?

– Сэр, – обрел голос Тик, – прошу прощения, но я хотел бы спросить… я под крышей?

– Под крышей?

– Ну, защищен? От Суэйна то есть и от его шайки из Особого отдела. И от всех остальных…

– Суэйн мертв.

Повисло молчание.

– Но кто-то же будет всем этим управлять? Я хочу сказать, всей этой игрой. Вашим бизнесом.

Мистер Янака разглядывал Тика с откровенным любопытством.

– Конечно. Как еще можно надеяться сохранить порядок и согласие?

– Дайте ему слово, отец, – вмешалась Кумико, – что ему не будет причинено никакого вреда.

Янака перевел взгляд с дочери на гримасничающего Тика.

– Сэр, примите мою искреннюю благодарность за защиту моей дочери. Отныне я ваш должник.

– Гири, – проговорила Кумико.

– Господи, – выдавил Тик, – ну надо же!

– Отец, – сказала Кумико, – в ночь, когда умерла моя мать, велели ли вы своим секретарям позволить ей выйти одной?

Лицо отца было совершенно неподвижно. Но у нее на глазах оно наполнилось горем, какого она до сих пор никогда не видела.

– Нет, – ответил он наконец, – я не велел.

Тик кашлянул.

– Спасибо вам, отец. Теперь я вернусь в Токио?

– Естественно, если пожелаешь. Хотя, насколько я понимаю, тебе удалось осмотреть лишь очень незначительную часть Лондона. Вскоре в апартаменты мистера Тика прибудет мой компаньон. Если ты пожелаешь остаться и осмотреть город, он это устроит.

– Благодарю вас, отец.

– До свидания, Куми.

И он исчез.

– Ну а теперь, – сказал Тик, с гримасой на лице протягивая ей здоровую руку, – помоги мне встать с этого…

– Но тебе же требуется медицинская помощь.

– Да неужто?

Он умудрился подняться на ноги и заковылял к туалету, как вдруг дверь отворилась и с темной лестничной площадки в комнату заглянул Петал.

– Если вы сломали мой чертов замок, – приветствовал его Тик, – неплохо бы за него заплатить.

– Прошу прощения, – сказал Петал, моргнув. – Я пришел за мисс Янака.

– Тем хуже для вас. Я только что говорил по телефону с ее отцом. Большой босс сказал нам, что Суэйн сыграл в ящик. Сказал, что посылает сюда нового босса. – И Тик улыбнулся плутовато и с триумфом.

– Но, видите ли, – мягко проговорил Петал, – это я.

А Черри все кричит.

– Заткните ее кто-нибудь, – бросает Молли от двери, где стоит со своей маленькой пушкой в руке, и Моне кажется, что Молли обращается именно к ней.

Кто, как не она, Мона, может передать Черри частицу своего покоя, где все так интересно и ничто тебя не достает, и по пути через комнату она видит на полу скомканный зиплок и вспоминает, что там ведь были еще какие-то дермы. Может, это как раз то, что поможет Черри успокоиться?

– Вот, – говорит она, подходя к девушке, выдавливает дерм из упаковки и налепляет ей на шею.

Крик Черри скользит вниз по шкале громкости, стихает до невнятного бульканья, и она оседает по стене старых книг, но Мона уверена, что с ней все будет в порядке. Однако внизу стрельба – автоматные очереди. Снаружи за Молли пролетают, с треском отскакивают, рикошетят от стальных балок белые трассирующие пули. А Молли кричит Джентри, чтобы включил чертов свет.

Это должно означать лампы внизу, потому что здесь, наверху, все залито ярким светом, настолько ярким, что Моне видны маленькие пушистые шарики и разноцветные следы, которые тянутся за вещами, если внимательно приглядеться. Трассеры. Вот как называются эти пули, которые светятся. Эдди рассказывал ей о таких во Флориде, когда охрана гоняла их с частных пляжей, стреляя из темноты.

– Ну да, свет, – говорит лицо с маленького экрана. – Ведьме плохо видно…

Мона улыбается ему. Она не думает, что кто-нибудь, кроме нее, это услышал. Какая еще Ведьма?

И вот Джентри и большой Слик начинают, кряхтя, срывать толстые желтые провода со стен, где они были прикреплены серебристой лентой, и втыкать их в эти железные ящики. Черри из Кливленда теперь сидит на полу с закрытыми глазами, а Молли, пристроившись на корточках у двери, обеими руками сжимает пушку, а Энджи…

Успокойся.

Она услышала это слово, сказанное чьим-то голосом, но голос этот не мог принадлежать никому из тех, кто был в комнате. Она подумала, что это, должно быть, Ланетта, только она умеет так сказать – сквозь время, сквозь покой.