– Ну как? – спросил он, когда лодка слегка ударилась о деревянную стойку причала и стала отходить. Анзор ухватился за цепь, прикрепленную к бушприту, и подтянул лодку.

– Все хорошо, – сказал я.

– Надо делать карт! – крикнул англичанин и, приподняв со дна лодки обломок подводной стены, показал Анзору.

– Надо спешить, мы опаздываем в питомник, – сказал Анзор, уныло любуясь трофеем англичанина.

– Достал витамин? – спросил я у него, когда спутники мои вышли на причал.

– У них нет, но один человек обещал достать в военном санатории, – кивнул он в сторону моря.

– Стэн так идет, – сказал англичанин и тоже показал рукой в сторону моря.

– Очень интересно, – сказал Анзор.

Не выходя из лодки, я за руку попрощался с ними. Англичанин долго тряс мою руку, благодаря за нашу морскую прогулку. Потом он что-то быстро сказал жене. Порывшись в сумке, она достала визитную карточку и протянула мне.

– Будете в Лондоне, обязательно заходите, – сказала она, приветливо улыбаясь.

Это было так неожиданно, что я слегка растерялся.

– Мой дом – мир, дрюжба! – радостно закивал головой англичанин в том смысле, чтоб я не стеснялся, а запросто, по-свойски зашел бы к ним, как только представится случай.

– Он такой, он обязательно зайдет, – сказал Анзор.

– Это хорошо! Пускай, пускай! – быстро замотал головой англичанин: дескать, так и надо, по-дружески, без церемоний.

– Спасибо, – сказал я и, осторожно вложив визитную карточку в карман, сел на весла.

Анзор оттолкнул лодку, я развернулся и стал грести к речке.

Я все еще видел, как они шли по причалу. Впереди англичанин с тяжелой сумкой в одной руке и подводным трофеем в другой. Он держал его, прижав к груди, с той праздничной торжественностью, с какой отец семейства несет с базара первый арбуз сезона. Когда они поднялись на берег, мальчик оглянулся, и я ему махнул рукой, но он меня, кажется, не заметил.

Отойдя на порядочное расстояние от причала, я вынул из кармана визитную карточку, немного полюбовался ею и выбросил в море. Дело в том, что в ближайшие годы я не собирался ехать в Англию, а коллекционировать визитные карточки, как и любые вещи, у меня нет ни малейшей склонности. Тем не менее у меня остались самые приятные воспоминания об этой забавной встрече.

Кстати, мои воспоминания чуть было не омрачило одно происшествие. К счастью, оно окончилось благополучно, и я не вижу причин не рассказать о нем.

Оказывается, дней через десять после нашей встречи какой-то вор пробрался на территорию дома отдыха, где жил англичанин с женой и ребенком. Вор ограбил их коттедж, в котором оставался только мальчик, потому что сами они ушли куда-то в гости.

Вор вложил их вещи в их же чемоданы и, уже уходя, прихватил драгоценное колье, лежавшее на столике у зеркала. Жена англичанина собиралась его надеть перед тем, как идти в гости, но потом передумала и оставила его у зеркала.

Все это видел мальчик, который из своей кровати украдкой следил за вором. Когда вор стал уходить, мальчик мужественно пытался его остановить, но тот сделал вид, пользуясь незнанием английского языка, что он его не понимает. К счастью, мальчика он не тронул, только пригрозил ему, чтобы он лежал тихо. Вор забрал почти все, что у них было, кроме акваланга и обломка подводной стены.

Это была очень неприятная история, и я подумал, как бы она не отразилась на их добром и даже отчасти восторженном отношении к нам. Говорят, жена англичанина была безутешна от потери фамильного колье, а про остальные вещи даже не вспоминала.

Но тут я должен воздать хвалу нашим ребятам из уголовного розыска и других соответствующих учреждений. Они сделали все, что могли, и через три дня вор был пойман.

В одном из прибрежных городков, а именно в Гудаутах, вор обменял колье у местной продавщицы на бутылку дагестанского коньяка. Вечером продавщица пришла в этом колье на танцплощадку, где и была задержана. В ту же ночь вор был пойман у себя дома, и почти все вещи, за исключением каких-то пустяков, были возвращены хозяевам.

Через неделю, срочно отремонтировав помещение суда, вора судили. Англичанин с женой, приглашенные как пострадавшие, слушали дело. Говорят, она очень удивилась, увидев, что судья женщина. Оказывается, в Англии женщина не может быть судьей. Выходит, у них мужчина может судить женщину, а женщина мужчину не может. Вот тебе и походы Кромвеля!

Говорят, англичанам так понравилось безупречное ведение суда, что они даже пытались воздействовать на приговор в смысле его смягчения. Но тут женщина-судья, говорят, объяснила им, что, хотя вор обокрал англичан, судить его мы можем только по нашим законам, поэтому, при всем уважении к нашим гостям, она никак не может пойти на незаконное смягчение приговора.

Говорят, такая твердость законов, а также твердость женщины-судьи тоже понравились англичанам, и они больше не стали настаивать на своем, а продолжали отдых уже без всяких приключений.

Позже я несколько раз читал в наших центральных газетах перепечатки статей моего знакомого англичанина. В этих статьях он довольно удачно высмеивал лейбористов за их неумелое управление государством, при этом у него как-то само собой получалось, что консерваторы отнюдь не лучше, хотя о них он и не писал.

Говорят, в этом году он снова приезжал отдыхать к нам на Черное море, но я его больше не видел, потому что теперь он отдыхал в Крыму.

Анзор по-прежнему работает экскурсоводом.

Недавно недалеко от причала я встретил его с большой группой наших туристов. Он им рассказывал про затонувшую часть города, не забыв упомянуть, что в прошлом году в нашей бухте нырял с целью ее исследования знаменитый английский социолог. Туристы, как всегда, покорно слушали, хотя по их лицам я не заметил желания последовать примеру знаменитого англичанина.

Получив вторую половину денег за свою книжку, я почувствовал неотвратимое стремление потратить их в Москве, а не где-нибудь в другом месте.

Первая половина улетучилась в процессе выхода книжки, она как бы ушла на самообслуживание самого издания, я ее недостаточно четко прочувствовал.

День выезда я приурочил ко дню рождения моего друга. Обычно мой друг отмечал эту дату с широтой и блеском, впрочем, оправданным твердым решением сразу же после праздника начинать новую жизнь.

Дома моя поездка в Москву проходила под общим названием «Покупка Зимнего Пальто в Москве». К этому времени мое легкомысленное черноморское пальто порядочно поистерлось, и мне в самом деле было нужно новое.

Мама, как всегда, пыталась приостановить мою поездку, на этот раз ссылаясь на то, что в Москве, как сообщало радио, стояли сильные морозы, и я в своем ветхом пальто мог простудиться еще до того, как успею купить новое пальто. Мне удалось доказать ей, что покупка нового пальто в такой мороз будет его лучшим испытанием, наиболее полноценной обкаткой, которую нельзя получить в условиях нашей двусмысленной колхидской зимы.