— Ты не думаешь, что он именно с вами впервые за долгие годы почувствовал, каково это — жить в нормальной семье? — вдруг спросила Кира, будто прочитав подругины мысли. — С мамой и папой, которые ворчат, заставляют пить таблетки, не позволяют есть много сладкого и ходить без куртки, но все равно в каждом их жесте, в каждом их действии — забота? Пусть он сильнее вас всех, вместе взятых, но он действительно еще ребенок. Которого долго не принимали в родном дворце, зато легко и быстро приняли в другом мире. А Алиса вдобавок спасла ему жизнь. Как думаешь, был у него шанс не полюбить вас?

— Ох, мама дорогая, — Илона всхлипнула и тоже села, обняв колени и уткнувшись в них носом. — Как же нам всем теперь дальше жить?

— Нормально жить, — засмеялась валькирия. — Вернется — обсудим, что дальше делать. Он у нас жених видный, с состоянием. Купит себе квартиру с моей по соседству, поступит в университет вместе с Алисой и останется на Земле, советникам папенькиным на радость. И от бракованного царского отпрыска избавились, и убивать никого не пришлось. Паспорт мы ему справим, экзамены выпускные экстерном сдаст, ничего сложного, пары лет на освоение школьной программы хватит…

— Но уши я ему все равно сначала оборву! — пригрозила Илона, вспомнив про вранье. — Чтобы в дальнейшем неповадно было.

— Договорились, — хмыкнула Кира, вставая. — Пошли догонять остальных.

Илона замешкалась. Видеться сейчас с дочерью, которой она наговорила отборных гадостей, не хотелось, стыд и так накрывал с головой.

— Кир, я погуляю немного, ладно? — жалобно попросила она. — Побуду одна, мысли в порядок приведу…

Валькирия тревожно нахмурилась.

— Как одна? Лес темный вокруг, мало ли, нападет кто. А у тебя и оружия с собой нет.

— Так я ни стрелять, ни резать не умею, зачем оно мне? — фыркнула Илона. — Я ненадолго. Ты ж меня потом найдешь?

— В любой точке леса. Но все равно — как же ты одна?

— Я останусь, — Марыся, про которую все забыли, высунула длинный нос из травы. — Буду молчать и не отсвечивать.

— Ну, хорошо, — наконец, согласилась Кира. — Я тогда наших догоню.

И она убежала по тропе вперед. Через минуту светлая макушка с длиннющей косой скрылась в пушистом ельнике.

Илона протяжно застонала и повалилась на тропинку спиной вниз.

«Кто меня за язык дернул? — отрешенно думала она, глядя в светлеющее небо. — Кто вообще меня потянул ввязываться в эту войну? Привели бы парнишку в чувство и отправили домой восвояси, и горя бы не знали…»

Но тут же вспомнила Ксану с Июлией, которые после знакомства с драконами попались бы на первой же проверке крови. Маленькую Ритку, уходившую на верную смерть молча, чтобы не выдать друзей, притащивших запретные сказки. Бабулек в богадельне, пьющих бурьян вместо необходимых лекарств. Илюху, которому отказали в лечении глаз. Лживого гуру, выманивающего у народа деньги за якобы чудодейственные статуэтки и лечебные корешки. Подонков, напавших на Ксану за то, что ходит в брюках. Идиотский сертификат об умении говорить с болезнями у валькирии над столом на кухне. Обугленные учебники, которые кикимора любовно разбирала по страничкам и чистила только вручную, чтобы не повредить хрупкую обложку.

И сгоревшую на костре за использование антибиотиков семью. Мальчишку, ровесника Индры, чье лицо женщина до сих пор иногда видела в кошмарах. Обреченное, бледное от переживаемого ужаса — и непокорный взгляд, и гордо задранный подбородок. Он так и умер, не опуская головы.

А она, взрослая баба, лежит унылым бревном в траве, кормит комаров и страдает! Да провались они все пропадом, и белобрысые, и статусные иномирцы, раздувшиеся от собственной важности, как ядовитые морские рыбы. Хотят чужими руками жар загребать — пусть их. Она в любом случае сделает все, что может. Просто ради того, чтобы не совестно было просыпаться по утрам и вспоминать юного сокола, который готов был погибнуть ради спасения Алисы от коварного змеиного царя. Жаль, что у нее нет никаких магических сил, она просто человек, аж в десятом поколении.

Но все же — чья неведомая добрая воля защитила ее на поляне? И тогда, в оврагах? В странные совпадения Илона не верила и не собиралась верить.

— Марыся, ты видела, как камни летали? — шепотом спросила она у деликатно шевелящейся неподалеку травяной кочки.

— Видела, — зеленая копна моргнула двумя круглыми желтыми глазами. — Мы все видели…

— Как ты думаешь, что это было? Кто нам помог? — Илона начала подмерзать, валяясь на холодной земле, поэтому встала и начала разминать затекшие ноги. — Полоз не мог, соколы тоже. У девчонок не та магия, чтобы камни двигать. Я думаю, может, это ты?

— А я думаю, что ты, — кикимора выбралась из травы и лукаво улыбнулась. — Кому ж еще?

— Но я не маг. Индра говорил, во мне нет ни капли волшебства, и Кира тоже. Люди не могут колдовать и никогда не могли…

— Но это ничего не значит, — пожала остренькими плечами Марыся. — Мы же не знаем, как могла мутировать человеческая популяция. За последние десять лет многое изменилось. Вдруг «Благодать» на людей так действует? Ты же овощи и фрукты, выращенные на ней, употребляешь?

— Тогда торчки, напавшие на Ксану, были бы сильными колдунами. Не бьется, — покачала головой Илона.

— Ну, может, какие-то другие условия поспособствовали, — Марыся почесала затылок. — Ты же знаешь, что человечество — продукт миллионов случайных совпадений. Магия у вас вполне могла зародиться тем же способом. И исследовать этот феномен можно столетиями. Но я предлагаю вариант проще. Попробуй поднять вон тот камень.

И мокруха указала на серый мшистый валун у молодого ельника. Здоровенный, размером с Илону, он весил не меньше двух тонн.

— Как поднять, руками?

— Нет, разбежаться и стукнуться головой, авось, сдвинется. Ты же специалист по сказкам! Протяни руку и прикажи ему воспарить вверх. Во всяком случае, драконы так и делают. Причем, двигают даже горы молча, силой мысли.

«Но я же не дракон, — обреченно подумала Илона, протягивая ладонь к каменюке. — Великое Мироздание, как же хорошо, что я тут одна, вот мои бы сейчас посмеялись. Мать родная сначала ругалась, как торговка на рынке, а потом с ума сошла от волнений, возомнила себя магом и пытается колдовать!»

Булдыган ехидно скалился огромной трещиной над потугами глупой человечки, и не подумав сдвигаться с места. Даже трава вокруг не шелохнулась.

— Чувствуешь что-нибудь? — шепнула кикимора, ушки ее встали торчком от любопытства.

— Чувствую, — мрачно призналась Илона. — В туалет хочу, а еще голова заболела.

— Так на кой ты леший напрягаешь мышцы