Он сполоснул нож, поднес его поближе к глазам, внимательно рассмотрел, потом еще раз натер мылом рифленую рукоять.

— А к мадам Лино-Вино Вэар его приводит золотой ключ?

— Нет, ложь никуда не приводит. — Мокрой рукой Дарт взял стакан и допил остатки водки. — Там все решает правда, и он не может лгать мадам Лино-Вино Вэар, нет. — Дергаясь от нетерпения, Дарт посмотрел, как Нора заталкивает в сумку бумагу. — Хватит. Слетай на кухню и долей мне.

Когда она вернулась, Дарт сделал большой глоток водки, поставил стакан и тщательно вытер ножи. Багровый румянец проступил на его щеках.

— Вымой ванну. И пошевеливайся, у меня еще дел по горло: надо подготовиться к приходу душечки Мэриан.

Нора опустилась перед ванной на колени. В медленно кружащейся коричневой жиже тускло поблескивали несколько мелких монет. Неожиданно дождь забарабанил по крыше с удвоенной силой. Жалобно звякнув, окно в ванной будто прогнулось под ударом ветра, и весь дом содрогнулся.

Нора вышла из ванной. Дарт, задрав голову, напряженно вглядывался в потолок.

— Думал, сейчас крыша рухнет. Поставь сумку на стул и принеси веревку. Клейкая лента вряд ли понадобится, как ты думаешь?

Нора поставила сумку на стул.

— Плащ.

Дарт снял галстук и повесил его на плечо пиджака. Нора расстегнула и сняла красный дождевик, повесила его на крюк, затем с сердцем, бешено колотящимся в такт барабанящему по крыше дождю, принесла и подала Дарту веревку.

— М-да, вероятно, с водкой я малость перебрал, но это ерунда. — Он занялся своей рубашкой: снял и аккуратно повесил ее на плечики.

Так же аккуратно, в линию, Дарт уложил ножи под подушку на левой половине кровати.

— Веревку.

Нора приблизилась ровно настолько, чтобы передать Дарту моток бельевой веревки. Он рывком стянул свои боксерские трусы.

— Сядь.

Вынув из-под подушки нож поменьше, Дарт отрезал два куска веревки по четыре фута каждый и, пошатываясь, подошел к кровати.

— Руки. — Не сразу он связал ей руки, а затем ноги. — Ну вот, теперь можно и вздремнуть. Вечеринка еще не закончена.

Нора забралась на кровать и наблюдала, как Дарт кладет нож, выравнивает его и прикрывает подушкой. Затем он вытянулся и закрыл глаза. Потом покатал голову на подушке из стороны в сторону и замер, словно обдумывая что-то беспокоящее его. Веревки резали запястья и лодыжки Норы.

— А какого черта ты спрашивала о сокровищнице? — Дождь, разгоняемый ветром, бился в окна кухни.

— Мне нравится, как ты цитируешь, — сказала Нора.

— Ну-ну. Можешь не волноваться, я проснусь вовремя. — Через несколько секунд он забылся сном.

Огонек свечи рисовал на полу колеблющееся озерцо желтоватого света. Дальний конец стола тоже был освещен — но совсем чуть-чуть — оставленной в ванной свечой. Все остальное было бесформенным густым мраком. Дарт начал издавать мягкое похрапывание, едва слышное за шумом дождя. Руки Норы начали затекать. Пьяный и торопившийся Дарт на этот раз затянул узлы туже, нарушив доступ крови. Нора сжала и разжала пальцы, потерла друг о друга запястья. Зловещее покалывание началось в ступнях. Не сводя глаз со светлого пятна на полу, Нора стала ощупывать пальцами узел.

Дарт опять не сумел как следует соорудить то, что отец Норы во сне называл «петлей», а это значило, что она может справиться с узлом, не выворачивая, как в прошлый раз, себе руки. Если ей удастся найти конец веревки, продеть его под ближайшим витком, разок обогнуть и продеть под следующим витком, то вся конструкция распустится. Но всякий раз, когда она вела пальцем вдоль веревки, та исчезала в паутине витков. Когда Норе в первый раз удалось проделать это, Дарт привязывал ее за одну руку. Теперь же, когда обе руки связаны за спиной, на глаза рассчитывать не приходилось — только на кончики пальцев.

Плечо, на котором лежала Нора, затекло, и запястья ныли. Ступней она уже почти не чувствовала. Пытаясь сконцентрироваться, Нора подняла взгляд к потолку и стала всматриваться в темноту, после пламени свечи пока непроницаемую для глаз. Чтобы увидеть хоть что-нибудь, надо было отвернуться от света.

Застонав, Нора поджала колени и перевернулась на спину. Неровный мерцающий круг красного света плясал на потолке. Еще один поворот, и Нора оказалась лицом к Дарту — теперь он храпел довольно громко. Нора попыталась хоть чуть-чуть развести в стороны запястья, но это лишь усилило боль. Она снова сжала пальцы в кулаки, разжала и подвигала запястьями. Крошечная удача: покалывание в запястьях начало чуть стихать.

Сколько у нее времени? Даже девица Мэриан не настолько потеряла голову, чтоб нестись по дождю переспать с неотразимым Норманом Десмондом, но тщеславие Дарта не принимало в расчет грозу. Прихода страждущей Мэриан он ожидал минут через двадцать. Даже пьяный, он вполне был способен проснуться вовремя.

Нора сложила руки, потерла об узел кончики пальцев, но нащупала только сплетающиеся витки. Тогда она перевернулась на другой бок, подвинулась к краю кровати, вытянула ноги и опустила их на пол, не чувствуя ничего, кроме очень болезненного покалывания. Пальцы ее продолжали безуспешно ощупывать узел. Надо было как-то исхитриться проверить как можно больший отрезок веревки, а для этого требовалось подтянуть весь узел повыше.

А что если попробовать втиснуть между запястий дверную ручку! Она оперлась ногами о пол, и красная волна боли прошла от пяток до колен.

Минутки тают, девочка!

Двумя пальцами правой руки она вдруг нащупала виток, который чуть поддался. Сердце ее екнуло, и дыхание участилось. Что-то хлопнуло у нее над головой. Она вытянула виток из узла и содрогнулась от острого всплеска страха и надежды. Пальцы ее дрогнули, и кончик веревки выскользнул. Проснувшийся бесенок захихикал с кухонного стола. Нора снова попыталась нащупать кончик, но пальцы натыкались на сплошные витки.

«Ну же!»

Прикусив язык, чтобы заглушить боль в ногах, Нора заставила себя встать. Колени ее подогнулись, и она повалилась на пол, словно рассыпающаяся по секциям кирпичная башня, ударившись о пол сначала левым коленом, потом правым бедром, затем плечом. Дарт рыгнул, закашлялся и снова захрапел. Пара счастливых красных глаз таращилась на нее из-за двери ванной. Черт бы вас побрал. Пытаясь сообразить, как бы ей сесть, Нора заметила, что дюймах в трех над ней вдоль низа кровати тянется железный уголок. Пожалуй, не хуже дверной ручки.

Нора подтянула к себе колени и рывком села. Ступни по-прежнему пылали болью. Ерзая, она сантиметр за сантиметром продвигалась назад, пока ее предплечья не наткнулись на уголок, и зацепилась за него узлом. Затем она потянула руки вниз и попыталась отыскать конец веревки. Тщетно. Задыхаясь, она опять принялась тянуть — узел подвинулся на осьмушку дюйма, и пальцы Норы наконец нащупали чуть приподнявшийся кончик. Пот струями лился по ее лбу. Из горла словно сам собой вырвался тихий высокий звук. Узел сполз и ослаб.