— Не знаю. Каждый день? Я, в общем-то, не писатель.

— А кто писатель? Одно время для того, чтобы считаться новеллистом, требовалось иметь армейское прошлое. А еще раньше нужно было быть водителем грузовика. На мой взгляд, для того, чтобы вести ежедневную колонку в газете, необходимо всего лишь иметь, что сказать, и сказать интересно. У тебя наличествуют обе составляющие.

Джереми расхохотался.

— Ну значит, я тот, кто тебе нужен.

— Так ты подумаешь над моим предложением?

— Заманчиво, но материала нет.

— Приближаются съезды партий. Почему бы тебе, черт побери, не побывать на обоих и не прислать мне информацию на пару колонок о том, что там происходит. Даже не для публикации, а так, на пробу, чтобы окончательно определиться.

Джереми это заинтересовало.

— Я рискну, но скорее всего обнаружится, что для подобной деятельности я не гожусь, — ответил он.

Однако первый же его материал доказал обратное. После звонка издателя, который хотел заручиться согласием Джереми на публикацию, его статья появилась в печати в день открытия съезда. Называлась она «За рубежом».

«Все зарубежные страны в общем-то одинаковы, — говорилось в первом абзаце. — Простой человек рад видеть американцев у себя, он любит их. Ненавидят американцев только политики, гостиничные клерки и таксисты. Чикаго в этом плане ничем не отличается от этих стран...»

В течение года его колонка появлялась три раза в неделю более чем в двухстах газетах по всей стране.

Дочитав статью Джереми в европейском выпуске «Нью-Йорк тайме», барон, сидевший за завтраком в своем парижском доме, спросил Каролину, передавая ей газету:

— Читала?

Мельком посмотрев на первую страницу, Каролина кивнула.

— Да. По-моему, написано умно.

— Джереми исключительно блестящий молодой человек.

— Да, — вновь согласилась она. — Исключительно.

— Странно, — бровь барона чуть заметно вздернулась, — после того ужина мы о нем ни разу не слышали.

— На следующее утро Дениз получила букет роз и записку с благодарностью за приглашение.

— Я хотел спросить, он не звонил тебе или, может быть...

— Нет, — Каролина улыбнулась своей загадочной улыбкой. Бедный папа, именно тогда, когда он считает, что его мысли сокрыты от окружающих, всем все сразу становится ясно. Ну как тут не подшутить над ним?

— А что, он должен был? — невинным голосом спросила она.

Плеча Ампаро мягко коснулась чья-то рука.

— Простите, принцесса. Внизу ваш отец, он хочет вас видеть.

Сев в постели, Ампаро почувствовала, что виски ее стиснуты обручем. Во рту какой-то тяжелый привкус. Она сонно посмотрела на взволнованную служанку.

— Отец?

— Да, принцесса. — Девушка бросила быстрый взгляд на прикрытое простыней тело мужчины, лежавшего рядом с Ампаро. — Его превосходительство ужасно спешит.

Ампаро осторожно покачала головой. Должно быть, случилось что-то серьезное, если отец явился к ней в такую рань. Раньше подобного не бывало.

— Скажи ему, что я сейчас спущусь.

— Хорошо. — Служанка торопливо выскочила из комнаты.

Ампаро повернулась к молодому человеку.

— Останься здесь, я дам тебе знать, когда он уйдет.

Юноша кивнул. Ампаро потянулась за одеждой, лежавшей в кресле рядом с постелью. Прежде чем ее рука коснулась белья, дверь распахнулась и вошел президент.

— Ваше превосходительство! — в ужасе вскричал молодой человек, выпрыгивая из постели и вытягиваясь по стойке «смирно».

Президент прошел мимо него, как проходят мимо вещи. Остановившись у кровати, он уставился тяжелым взглядом на дочь.

— Мне нужно поговорить с тобой. Немедленно. Прикрываясь комбинацией, Ампаро перевела взгляд с отца на юношу.

— Жоржи, не будь таким идиотом! Нет ничего смешнее голого солдата, вытягивающегося во фрунт. Выйди отсюда.

Жоржи поспешно ретировался, прихватив одежду. Когда дверь за ним захлопнулась, Ампаро повернулась к отцу.

— В чем дело?

— Я знаю, тебе не очень-то интересно, чем занимается твой муж, — в голосе президента звучал ядовитый сарказм, — но ты хотя бы могла сообщить мне о том, что он приезжает сегодня.

— Сегодня! — Она не могла в это поверить.

— Да, сегодня.

Губы ее растерянно улыбались.

— Я этого не знала. Должно быть, твои цензоры переслали тебе фотокопию раньше, чем я получила оригинал. Президент подошел к окну, выглянул наружу.

— Узнай я об этом вчера, я бы еще смог остановить его.

— Какой в этом смысл? — спросила отца Ампаро, поднимаясь с постели. — Рано или поздно он все равно выяснит, чем ты тут занимаешься.

— Но сегодня! — Он протянул ей сложенную газету, которую до этого держал подмышкой. — «Эль Диарио» на первой странице опубликовала редакционную статью, в которой требует отдать его под суд военного трибунала за трусливое бегство с ответственного поста в Корее. Она заявляет, что это позор для всей страны.

Ампаро даже не прикоснулась к газете.

— Я полагаю, ты и об этом не знал, — с издевкой бросила она отцу.

— Конечно знал, — со злостью ответил он, — но я никак не думал, что он будет здесь уже сегодня. В противном случае я приказал бы им напечатать это позже.

— Вини в этом своих дураков-шпионов, я тут ни при чем. — Она потянула за шнурок звонка, свисавший позади постели. — Я бы выпила кофе. Будешь? — Он кивнул. — Поеду в аэропорт, встречу его и объясню...

— Ничего ты ему не объяснишь. Ты его даже не увидишь!

— Даже не увижу? Но ведь я его жена. Что скажут люди, когда не увидят меня там, где я должна быть, приветствуя супруга?

— Мне плевать, что они скажут! Помимо прочего ты еще дочь президента! Что общего может быть у тебя с проклятым предателем?

— Ах вот как это будет подано? Президент промолчал.

— Наконец-то ты нашел способ избавиться от него, — продолжала Ампаро низким голосом. — Я могла бы догадаться и раньше. Хотя бы во время нашего медового месяца, когда газеты в открытую стали рассуждать о том, что он станет твоим преемником.

Президент следил за дочерью взглядом.

— А ты, значит, хранила ему верность? Да ты ведь сразу после его отъезда прыгнула в постель к первому встречному!

Ампаро улыбнулась.

— Ты никогда не сможешь убедить меня в том, что я не твоя дочь. Отличную пару мы с тобой составляем, ты и я, уж до того похожи!