– Мы пойдем с тобой, – сказал Дарж.

Рыцарь закинул за спину меч, который был по-прежнему завернут в одеяло. Тэннер держал в руках обрез, и хотя Лирит не обзавелась оружием, на ее лице читалась такая решимость, что стало ясно: ее ничто не остановит.

– Я должен быть один, – сказал Тревис.

Тэннер покачал головой.

– Во время любой дуэли полагается иметь секундантов.

У Тревиса защемило сердце, но он не знал, от радости или от ужаса.

– Но, Дарж, твой револьвер не заряжен. Шериф, ваша рука…

– …не нуждается в твердости для стрельбы из этой штуки, – перебил его Тэннер, поудобнее перехватывая обрез. – Мне нужно лишь подойти поближе.

Тревис покачал головой.

– Лирит…

– Поедет с вами. – Она положила руку ему на плечо, и ее лицо смягчилось. – Я люблю его, Тревис, и не могу оставаться здесь.

И хотя страх не отпускал, Тревис почувствовал облегчение. Он не знал, чем закончится дуэль, но друзья не оставили его наедине с врагами.

Моди все еще сидела в гостиной, но не вышла их провожать.

– Я не стану прощаться с вами, – заявила она, не вставая с кресла. – Не стану, потому что вы все вернетесь, понятно? Вы вернетесь!

– Да, мадам, – ответили Тэннер, Дарж и Тревис.

К счастью, Джек не посчитал необходимым идти с ними в «Бар Эль-Ранчо».

– Я останусь здесь и буду пить чай. После того, что произошло в Лондоне, мой интерес к приключениям поутих, – заявил он.

Тревис с трудом сглотнул.

– Как ты думаешь, Джек, что предпримет волшебник?

– Я не знаю, Тревис. – Впервые в голубых глазах Джека появилась тревога. – Но будь готов к предательству. Волшебники преуспели в искусстве обмана. Не забывай о рунах. Они внутри тебя – нужно лишь к ним прислушаться.

– Мне пора, – сказал Тревис.

– Ты постараешься быть осторожным, ладно? Ты мне понравился, и я с нетерпением жду продолжения нашей дружбы. Буду очень разочарован, если все закончится не так, как ты говорил.

Несмотря на жару, по спине Тревиса пробежал холодок. В словах Джека было нечто важное. Только вот что?

– Тревис, закат приближается, – напомнил Дарж.

Тревис так и не смог уловить, что стоит за словами Джека.

Он зашагал к двери, друзья уселись в фургон и вчетвером поехали в южную часть города. По дороге они никого не встретили.

Солнце еще не успело опуститься за гребень Касл – пика, когда впереди показался роскошный викторианский особняк. Дарж остановил фургон, и остаток пути они прошли пешком. Тревис был рад этому, он не мог сидеть неподвижно. Энергия искала выхода, и он подергивался, словно мертвая лягушка под воздействием тока электрической батарейки.

Они подошли к распахнутым воротам ранчо. Тэннер огляделся.

– Нужно быть наготове, – сказал Тэннер.

– Чего мне ждать? – прогрохотал Дарж.

– Чего угодно.

Дарж поднял руку и снял сверток со спины. Развернул одеяло и отбросил его в сторону. Рыжий луч солнца сверкнул на гладком лезвии.

Глаза Тэннера широко раскрылись.

– Боже мой, так вы не шутили, мистер Дирк?

– Дарж не склонен шутить, – сказала Лирит и одарила рыцаря нежной улыбкой.

Дарж небрежно засунул клинок в висящие за спиной ножны.

– Пойдем, – сказал Тревис, и они вместе прошли в ворота. Будь наготове, Тревис. Они не станут сражаться честно. Локк сделает все, чтобы его нападение было неожиданным.

Откуда пришла эта мысль? Потом Тревис понял – Тэннер. Благодаря вмешательству Лирит он теперь обладал знаниями шерифа.

Не забывай о мертвой, зоне. Держи руку поближе к пистолету.

Она уже и так находилась на месте.

Четверо шагали по пыльной дороге, когда небо на западе запылало. Слышался лишь свист ветра в высохшей траве. Ближе к особняку дорога расширялась. Справа находился загон для скота, обнесенный изгородью, сейчас он пустовал, если не считать корыта и нескольких бочек. Слева располагались конюшни, ворота которых были закрыты.

– Похоже, они намерены прогнать нас сквозь строй.

На мгновение Тревис решил, что вновь слышит мысли Тэннера, но потом сообразил, что шериф говорит вслух. Они прошли еще немного вперед и остановились. Мимо промелькнул «перекати-поле», но в остальном мир застыл в неподвижности.

Лирит закрыла глаза и сделала неуловимый жест пальцами.

– За нами наблюдают.

Тревис подошел поближе к колдунье.

– Сколько их, Лирит?

– Не знаю. Я… – Она открыла глаза. – Что-то не так. Нити Паутины жизни всякий раз вырываются из моих пальцев, когда я пытаюсь их связать. Такое впечатление, что они чего-то боятся.

– Маг?

– Я так не думаю. Несмотря на все свое могущество, скирати живой человек. Я увидела бы его. Но здесь все иначе. Такое впечатление, что это существо живое и…

В двадцати ярдах впереди открылись последние ворота конюшен, и оттуда вышел Кэлвин Мюррей. Точнее, то, что осталось от Кэлвина Мюррея, потому что даже с такого расстояния Тревис видел пятна разложения на его теле. Черная слюна стекала из волчьих челюстей, выросших на лице Мюррея; человеческую кисть заменила лапа пумы. Он неуверенно протянул человеческую руку и вытащил что-то из конюшни.

– Сарет! – вскрикнула Лирит.

Во рту морниша был кляп, руки связаны за спиной; на лбу запеклась кровь. Они забрали его деревянную ногу, и он был вынужден прыгать на одной ноге. Глаза Сарета широко раскрылись, когда он увидел Лирит.

Колдунья хотела броситься вперед, но Дарж схватил ее за руку.

– Тебя убьют, если ты попытаешься к нему подойти.

– Вы совершенно правы, мистер Дирк, – послышался голос, который едва уловимо растягивал слова. Говорящий находился у них за спиной. – А я не люблю, когда убивают хорошеньких женщин, вне зависимости от цвета кожи.

Должно быть, они вышли из ворот, что в начале конюшен, подумал Тревис, обернувшись. К ним неторопливо направлялся Лайонел Джентри. Слева и справа от него шли Юджин Эллис и помощник шерифа Вилсон. На бедрах у них поблескивали револьверы. Воздух наполнился неприятным сладковатым запахом.

Тревис попытался сделать вид, что гнев в нем сильнее страха.

– Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы драться с вами.

Эллис, державший в левой руке тонкую сигару, затянулся; дым тут же повалил у него изо рта.

– Вам ни с кем не нужно драться, мистер Кейн. Вы прекрасно выглядите для человека, который уже умер. Уверен, вы не хотите изменить это обстоятельство. Вам нужно лишь дать нам то, что мы хотим.