Настроения «шутка юмора» не добавила. «Ты не Витька осуждай, – с судейской интонацией грянул в уши внутренний голос. – Ты на себя, кума, оборотись! Сам-то каков? Сбежал из города от девок, теперь тут вляпался. Попользовался девушкой, да ещё и страдания развёл как невинно пострадавший! Радуйся, что хоть Танечка-синеглазка не залетела по твоей милости. И то ещё неизвестно… Сам ты Шишкин – стопроцентный козёл! И кот шкодливый одновремённо!..» Сравнение с этими двумя домашними животными (дикие козлы и коты тут не прокатывают) для мужиков выглядит, конечно, обидно. Если представительниц прекрасного пола называют козой или кошкой, то чаще всё-таки в понятии «козочка» (грациозная, стройненькая, резвая), а не «коза» (рогатая, упёртая, вредная), и «кошечка» (сексуальная, игривая, гибкая), а не «кошка» (пакостная, драная, подлая). А мужиков? Козёл вонючий и вредный; кот – жирный, ленивый и наглый. Ах, да! – мартовский. Вот вам и равноправие полов!

Что тут возразишь…

В душе тренькнула трусоватая струнка. А если и Танюшка, как её тёзка? Танюшка – девушка гордая. Но допустим… И вот случись невероятное: приезжает из Кашулана ейный батя и спрашивает у него: «Что делать будем, дорогой учитель Александр Сергеевич Шишкин?» И что он ответит этому замечательному мужику? «Извините, уважаемый Евстафий Иванович, так вышло…»?

Татьянин батя, конечно, не приедет. Перед молодым свинтусом бисер метать не станет. Но даже пусть он, Александр, накрутил тут себе страхов о возможной беременности Танюшки, а всё равно – как теперь в глаза её родителям смотреть, доведись встретиться? Без пяти минут жених и вдруг – пропал! Только под землю провалиться!..

«Да не ври ты себе! – возопил внутренний голос. – Как же, ты провалишься! Ага! В самые тартарары! С облегчением ты, гад, вздохнул, когда Танюшка повернулась и ушла! Это ж прямо-таки гордиев узел сам собою рассыпался. А до этого как причитал-то: что делать? куда бежать?.. С облегчением вздохнул, с облегчением! Разве что благодарность Маруське не объявил!..»

Что такое, воскликнет читатель, почему нам ничего не известно? Страница из книги вырвана?!

Э-э-эх… Из жизни бы Шишкина-младшего эту страницу вырвать!..

Тринадцатого мая – вот ведь эта чёртова дюжина! – в гости из Кашулана прикатила Танюшка. Александр встретил подругу на автобусной остановке у «сельпо». А чего конспирацию разводить, и так все знают! На бабьи пересуды, разгорающиеся при виде Александра и Танюшки, Шишкину-младшему в радостном томлении от предвкушения ночных забав было наплевать. Это потом, когда они с Танюшкой расставались до следующей встречи, он грыз себя и зарекался до минимума свести общение с подругой, а то и вообще… Но стоило ей приехать, или когда он сам, как пишут в сентиментальных романах, летел на крыльях любви в Кашулан, думалось не головой.

А ведь накануне такие тягостные раздумья посетили… И организовал Шишкину-младшему их никто иной, как Павел Николаевич Кабаргин, этот «серый кардинал» из райкома партии. Заявился в школу и выдернул Александра прямо посреди урока.

– С Флёровым вопрос к осени будет решён, – без предисловия заявил заведующий орготделом РК КПСС. – Уходит на секретаря парткома совхоза. Готовьтесь. В октябре состоится районная отчётно-выборная комсомольская конференция. Вопрос будет оформлен окончательно.

– Но есть же Иван Мишин, готовый первый секретарь, – сделал попытку возразить Шишкин-младший.

– Есть, – безулыбчиво кивнул Кабаргин. – Но есть мнение райкома партии. Готовьтесь.

– Послушайте… – не унимался Шишкин. Он сложил обе ладони лодочками и протянул под нос «серому кардиналу»: – Я пшеницу от ржи отличить не могу! И чего я скажу, к примеру, молодым механизаторам? Городской мальчик учить уму-разуму припёрся? Да и в целом о сельскохозяйственных процессах, сами же понимаете, представление имею самое смутное…

У Кабаргина и жилка не дрогнула. Сфинкс засушенный!

– Жизнь заставит – Мичуриным станете. Голова варит? Варит! Вот и не будем… Готовьтесь.

С тем и убыл партийный бонза.

«Оженят на первого секретаря, оженят! – тоскливо подумал ему вслед Александр. – А там точно так же и в сам-деле жениться обяжут. «Готовьтесь. Шагом – марш под венец!» В октябре, значит… Да уж… Не найду до октября запасной вариант – кайла!..»

После визита Кабаргина каким-то детским лепетом, смехотворными и наивными показались Шишкину-младшему душевные терзания по поводу взаимоотношений с Танюшкой. Женится не женится – только что изменится? Расплевался с Танечкой? Так женись на Манечке!.. «Стихоплёт ты хренов! – буркнул внутренний голос. – Ищи, дурень, запасной вариант в темпе уже не вальса, а твиста! Александр ты или как? Так бери меч и руби! Руби чёртовы узлы! На худой конец, приедешь в очередной раз на бюро райкома – напейся в зюзю и упади посреди улицы! Однако… Вряд ли это поможет. Выговорёшник всадят, и то в самом худшем случае. В «обойме», братец, ты теперь, в боевой номенклатурной «обойме»… Даже погром можешь устроить в райкоме! Заявят: переутомился товарищ; запрут на месячишко в «дурнушку», проколют антидепрессантами и – извольте! Кабы числился ты ещё не в этой «конюшне», может быть, и поставили бы на тебе крест. А уж если «есть мнение»…»

Сколько и чего ещё бы нафантазировал Шишкин-младший, подначиваемый внутренним голосом, но тут из Кашулана – по слышимости, как с другой планеты – позвонила Танюшка, сообщила о грядущем приезде. И все глупейшие фантазии тут же вылетели у Александра из головы. Или затихли там. Потому как «все члены охватила нега, и задохнулася душа, как от стремительного бега… О, Meine liebe… Хороша!» Короче, голова в очередной раз отключилась. Ну да ладно.

Но дёрнул, опять же, чёрт в это самое «сельпо» зайти! Кабы за чем крайне необходимым! Приспичило хлеба купить свеженького, будто дома ну ни куска не осталось!

Духмяного, из русской печи, да, не было. Окончательно убедившись в бесперспективности Шишкина-младшего как потенциального жениха для своих дочек, баба Женя и баба Дуся прекратили снабжать его домашними хлебобулочными изделиями и иными кулинарными шедеврами. Обедами в школьной столовой кормили с прежним радушием, а вот вкусный ручеёк с доставкой на дом или в интернат во время шишкинских дежурств – увы, пересох.

В общем, зарулили Александр с Танюшкой за хлебом в магазин.

За прилавком опустила скорбно очи Алёна-Леночка.

А из подсобки – нарочно не придумаешь! – со свёртком чего-то под мышкой – обновочку модную, видимо, Поликарповна подкинула, – выпорхнула Анжелика-фельшерица, тут же окатившая Танюшку ушатом презрения. А на Шишкина-младшего вскинула ресницы, чуть ли слезой не оросясь.

– Шишкин! – укоризненно произнесла Анжелика. С надрывом! Разве что руки не заломила с вычурной грацией актрис немого синематографа. – Ты же обещал! Ты же клялся! Ты же ещё вчера… Бо-о-же!..

Она, как бы случайно, выронила свёрток, нагнулась за ним и, грациозно изгибаясь гибким станом, но с тяжким вздохом-стоном, разогнулась и выбежала из «сельпо», закрывая лицо свободной рукою. Видимо, чтобы скрыть смех или довольную гримасу.