То, что они проделывали на экране, было естественным, или почти естественным — поскольку это было вызвано в значительной степени препаратами, снимающими моральные запреты, — но их поведение было, несомненно, естественно. Такими же были их инстинкты — его стремление как можно больше распространить свое семя и ее желание это семя получить. Киллгор продолжал размышлять — быть хищником и путем хищнического истребления решать, кто будет жить и кто — нет. Эти двое не будут жить, какими бы привлекательными оба ни были, подобно лабораторным крысам, с их забавными белыми волосиками, и забавными розовыми глазками, и забавно дергающимися белыми усиками. Ведь никто из них не проживет долго. Эстетически это беспокоило его, но существовал разумный взгляд на будущее, которого все они придерживались.

— Итак, ничего больше от нашего русского друга? — спросил Билл Тауни.

— Ничего, — подтвердил Сирил Холт. — Видеозаписи Кириленко показывают, что он идет на работу каждый день по одному и тому же пути точно в одно и то же время, когда улицы переполнены, останавливается в своем любимом пабе, чтобы выпить пинту, четыре вечера из пяти, и сталкивается по дороге с самыми разными людьми.

Но все, что требуется, для того чтобы обмануть нас при передаче, это небольшие усилия при маскировке и некоторый опыт, если только мы действительно не усилим нашу слежку, а тогда возникает большая опасность того, что Иван Петрович заметит нас и просто постарается принять меры, чтобы остаться незамеченным. Нам бы не хотелось рисковать.

— Правильно, — был вынужден согласиться Билл Тауни, несмотря на свое разочарование. — Ничего из других источников?

Под «другими источниками» подразумевался некто, кто мог работать в российском посольстве по заданию Секретной службы. Там почти несомненно находился кто-то, но Холт отказывался говорить на эту тему по телефону, является ли телефонный канал шифрованным или нет, потому что приоритетом всегда была личность источника. Раскрытие личности источника противником влекло за собой опасность, что его просто убьют.

— Нет, Билл, ничего. Иван не говорил по телефону с Москвой по этому вопросу. Не пользовался он и факсом. У нас нет ни единого подтвержденного факта, ничего, кроме разговора Кириленко в пабе с этим парнем, а это может оказаться пустышкой. Три месяца назад я поручил одному из моих ребят завязать разговор с ним в этом пабе, и они говорили о футболе — Кириленко оказался серьезным болельщиком, хорошо знакомым с игрой, и он даже не открыл свою национальность. У него идеальный акцент. Так что этот парень на фотографии может вполне оказаться никем, всего лишь еще одно случайное совпадение. Кириленко — профессионал, Билл, он не делает ошибок. Какую бы информацию он ни получил, он, несомненно, записал ее и послал с курьером.

— Таким образом у нас, вероятно, по-прежнему остается отставной офицер КГБ, который продолжает бродить по Лондону с информацией о нашем мистере Кларке, полученной из Москвы, и чем он занимается, нам неизвестно.

— Совершенно верно, Билл, — согласился Холт. — Не могу сказать, что мне это тоже нравится, но такова ситуация.

— Что тебе удалось узнать о контактах КГБ с ИРА?

— У нас есть кое-что. Одна фотография кого-то, сделанная на встрече в Дублине восемь лет назад, и устные доклады о других контактах, с описанием внешности. Некоторые походят на нашего парня на фотографии, но письменное описание внешности соответствует трети мужской половины человечества, и мы не решаемся в настоящий момент показывать эти фотографии. — Тауни не требовалось объяснять причину. Было вполне вероятно, что некоторые осведомители Холта действительно являются двойниками, и демонстрация фотографии мужчины в пабе может привести только к тому, что встревожит объект расследования и поставит его в известность, что кто-то висит у него на хвосте и знает, кто он такой. Это заставит его проявить предельную осторожность, может быть, изменить внешность, и конечным результатом будет то, что ситуация ухудшится, вместо того чтобы стать лучше. Тауни напомнил себе — это самая сложная из игр. А что, если все это всего лишь любопытство со стороны русских, просто слежка за офицером-разведчиком, известным другой стороне? Черт возьми, все занимаются этим. Это всего лишь обычная часть их работы.

Окончательным результатом было то, что они знают, что ничего не знают — нет, поправил себя Тауни. Они не знают даже этого. Они знают, что не знают что-то, но не знают даже, было ли это тем, что они хотели узнать.

* * *

— А это для чего? — с невинным выражением лица спросил Хенриксен.

— Система охлаждения туманом. Мы получили ее от ваших парней, — сказал Окленд.

— Да? Мне она не совсем понятна, — ответил американец.

— Один из наших инженеров увидел ее, по-моему, в Аризоне. Она разбрызгивает тончайшие капельки воды, образующие туман. Крошечные капельки поглощают тепловую энергию и испаряются в атмосфере, действуя, подобно кондиционированию воздуха, но с ничтожной затратой энергии.

— Ага, — сказал Хенриксен, изо всех сил стараясь выглядеть удивленным. — Насколько широко распространена эта система?

— Мы установили ее в туннелях и залах. Архитектор намеревался установить ее над стадионом, но возникли протесты, говорили, что туман будет мешать работе камер и тому подобное, — ответил Окленд. — Слишком походит на настоящий туман.

— О'кей, думаю, что мне нужно посмотреть на нее.

— Почему?

— Видите ли, сэр, это чертовски хороший способ распространения отравляющего химического вещества, не правда ли? — Вопрос застал полицейского врасплох.

— Ну... я думаю, что это возможно.

— Отлично. В моей компании работает парень, бывший офицер в Химическом корпусе США, эксперт в таких делах, получил степень доктора в Массачусетском технологическом институте. Я поручу ему проверить это как можно быстрее.

— Да, это отличная идея, Билл. Спасибо, — сказал Окленд, мысленно ругая себя за то, что сам не подумал об этом. Ничего страшного, ведь он нанимает опытных специалистов. А этот янки, несомненно, кажется экспертом.

— Здесь бывает жарко?

— О да, очень. Мы ожидаем, что температура будет больше девяноста градусов — по Фаренгейту, разумеется. Нам полагается теперь измерять температуру в градусах Цельсия, но я так и не научился этому.

— Да, я тоже, — заметил Хенриксен.

— Как бы то ни было, архитектор сказал, что это недорогой способ уменьшить жару, зрителям это понравится, и установка такой системы — разумный способ решения проблемы. Она питается водой из пожарных спринклеров, да и расходует ее очень мало. Мы установили ее больше года назад и периодически испытываем. Занималась этим американская компания, я не помню названия.

«Прохладный спрей», Феникс, Аризона, мысленно сказал себе Хенриксон. Планы такой системы лежали у него в сейфе кабинета. Это будет играть важную роль в планах Проекта. Задача очень даже упростилась. Система уже установлена этими остолопами, настоящая удача, ниспосланная небесами. Здесь было место. Скоро наступит время.