волов, а колону никто и ничем не обязан, поэтому пусть обрабатывает тем, что имеет. Я поставил задачу решить зерновую проблему, а не наживаться на зерне, для чего и избрал единственный разумный способ землеустройства.

— То есть, ты хочешь сказать, что отбирал землю у нобилей не по причине ненависти к ним? — спросил Аэций удивлённо.

Земли Африки, Галлии, Иберии, Италии и Британии всем скопом работают, чтобы прокормить себя и крупные города Италии, где всё ещё живёт очень много людей — следствие хорошо выполненной работы землемеров и землеуправлений. Оставь Эйрих эти земли латифундистам, они бы почти ничего не давали в общую зерновую копилку и они бы навсегда остались зависимы от Египта.

— Я ни к кому не питаю ненависти, не встречал ещё достойных моей ненависти людей, — ответил на это Эйрих. — Увидь я какой-то способ, при котором латифундии давали бы мне достаточно зерна для стабильного прокормления городов, думаешь, я бы начал прилагать усилия для замены латифундистов на мелких землевладельцев? Нет, не стал бы. Но латифундии слишком неэффективны, поэтому были обречены на смерть.

Есть места, где латифундии работают просто отлично, но это обычно те места, где никогда нет проблем с рабами и земля достаточно плодородна. В Египет, например, рабов завозят многими тысячами, на замену навечно выбывшим, но там каждая смерть в поле окупается десятикратно, а то и более…

— Латифундии сгубили Италию, да и не её одну, — процитировал Эйрих Плиния-старшего.

— Ладно, я признаю, что есть в ваших методах нечто действенное, — согласился Аэций. — Даже соглашусь, что возврат к корням очень благотворно сказался на мнении простолюдинов о вас, готах, но… кто будет править-то в итоге?

— Сенат и народ готов, — усмехнулся Эйрих. — Но мы это уже обсуждали и моё мнение не изменилось: мне всё равно, кто придёт на замену нобилям. Моя цель заключалась в создании работоспособной системы сдержек и противовесов. Я создал её, а поэтому убираюсь в Британию, чтобы тихо жить там, творить потихоньку и растить детей. Кстати, если тебе надоест изображать из себя проконсула, задумайся о возможном варианте, как провести остаток жизни.

— Почему это «изображать»? — не понял Аэций.

— Потому что твои должностные обязанности практически в точности копируют обязанности прокураторов старых римлян, — усмехнулся Эйрих. — От обороны провинции ты отлучён, даже за снабжение расположенных в ней легионов не отвечаешь, а вся твоя работа сводится к решению внутренних конфликтов, распределении средств и финансовой отчётности перед Сенатом. Вот и получается, что де-факто никакой ты не проконсул, а самый настоящий ранний прокуратор.

— Это… это звучит унизительно, — растерянно произнёс слегка захмелевший Аэций. — Но я уже сделал основную работу, ведь так? Вам ведь теперь плевать на меня?

— Соображаешь, — похвалил его Эйрих. — Но, я думаю, ты выгоден Сенату на своём месте. Твой добровольный уход полностью закроет тебе возможность участвовать в политической жизни страны, потому что ты уже консуляр, пусть и имперский, сидящий на должности проконсула, то есть твоё назначение, в любом случае, последнее.

— Умом я понимаю, что иначе и быть не могло, — произнёс Аэций. — Но в сердце была надежда…

— Чем ты можешь быть недоволен? — поинтересовался Эйрих. — Власть у тебя есть, деньги выделяют, строй, создавай, учреждай…

—… обосновывай траты перед сенаторами, — добавил Аэций. — И живи на жалование. Последнее особенно унизительно.

— Чего в этом унизительного? — удивился Эйрих. — Мало платят? Не может быть, потому что проконсул на второй позиции в списке жалований, больше получают только консулы и сенаторы.

— Да хорошо платят, — отмахнулся проконсул Африки. — Унизительно то, что платят. Никогда в истории великого римского народа не было, чтобы магистраты получали жалования. Это ведь служба не для себя, но для Отечества…

— А потом оказывается, что жить на что-то надо и магистраты начинают брать мзду, — усмехнулся Эйрих. — И брали все. Но ты не вздумай, потому что сенаторы обязательно узнают, рано или поздно, после чего получат весомый повод, чтобы снять тебя с должности и публично казнить.

— Не по-людски вы своим государством управляете, — покачал головой Аэций.

— Как умеем, — вздохнул Эйрих. — Ах, да. Я скоро уезжаю. Надеюсь, насовсем, поэтому хотел вручить тебе один прощальный подарок.

— Да? — римлянин вновь приложился к кубку. — И что за подарок?

— Вот, первый том моей «Стратегематы», — ответил Эйрих и положил на стол бумажную книгу с кожаной обложкой. — Копия, конечно, но оригинал сейчас у переписчиков.

— Как понимаю, книга о стратегии? — поинтересовался Аэций, отложивший кубок в сторону.

— Там в основном о стратегии степняков, — сообщил ему Эйрих. — Тактические приёмы, применяемые ими, наиболее ходовые стратегемы, а кое-чего у них не применяется и это мои разработки.

— Это интересно… — раскрыл проконсул книгу. — Внимательно следил за гуннами?

— Отчасти так, — усмехнулся Эйрих. — В конце есть небольшой раздел о тактике старых римлян, но основную массу сведений я решил оставить во втором томе, который ещё не готов к публикации.

— А-а-а, так вот чем ты хочешь заниматься в Британии… — догадался Аэций. — Если твоя книга обретёт популярность среди стратегов…

— Уже, — произнёс Эйрих. — Некоторые сенаторы ознакомились с её содержанием и рекомендовали мою «Стратегемату» для обязательного использования в гимназиумах.

— Выходит, что ты решил написать труд всей жизни? — спросил африканский проконсул.

— Это только начало, — покачал головой Эйрих. — У меня накопился приличный запас путевых заметок, где я описывал все значимые и не особо значимые события, происходившие со мной в течение военных кампаний и путешествий — я планирую привести их в приличный вид и издать примерно в двадцати томах. Помимо этого у меня есть что сказать о политике, о градоуправлении, земледелии и землеустройстве. Это новое для меня поле боя и я планирую побеждать.

— Я благодарю тебя за этот щедрый дар, — кивнул ему Аэций, ставя книгу на стол. — Не сомневаюсь, что почерпну из неё очень много полезного.

— Смею надеяться, — усмехнулся Эйрих.

— Если не затруднит, можешь отправлять ко мне копии твоих книг? — спросил африканский проконсул.

— Думаю, это будет необременительно, — согласился Эйрих, после чего бросил на стол три силиквы. — Что ж, завтра я выезжаю в Бурдигалу. Прощай, проконсул Флавий Аэций.

— Прощай, проконсул Эйрих Ларг, — встал Аэций. — Не скажу, что знакомство с тобой принесло мне удачу и величие, но теперь я рад, что мы больше не враги.

/19 июля 415 года нашей эры, Готическая республика, провинция Британия Максима, г. Лондиний/

— Я наслышан о твоих ратных подвигах, почтенный, поэтому считаю большой честью личную встречу с тобой! — восторженно зачастил какой-то юнец в приличного вида тоге. — У нас только и делают, что перетирают слухи о событиях в Италии!

— Ага-ага… — покивал Эйрих, после чего перевёл взгляд на торговца. — Три амфоры фалернского, двенадцать пшеничных лепёшек, а также вот эти два копчёных окорока.

На первое время придётся закупать еду в городе и вообще экономнее расходовать привезённые с собой запасы.

Строительство виллы на участке Эйриха было начато полгода назад, сейчас готово девять комнат из двенадцати, а из хозяйственно-бытовых строений во дворе готовы лишь конюшни, склад и хранилище топлива. Каменную стену, заказанную Эйрихом письменно, с приложением чертежа, закончили лишь на восьмую часть. Это отставание от графика, но незначительное. Теперь, когда он лично следит за строительством и может использовать выделенную ему центурию легионеров, строительство пойдёт значительно быстрее.

Легионеров ему выделил бывший легат Брана, ныне наделённый Сенатом полномочиями военного трибуна, что в будущем означает прекращение его военной карьеры и начало карьеры политической. Неизвестно, кто его сподвиг, но он посчитал, что это отличная идея и надо идти в магистратуру…

— А правда, что ты лично убил свирепого гуннского вождя⁈ — не унимался юнец.

— Правда, — ответил Эйрих. — Не мог бы ты…

— Беленос, отстань от господина консулара! — недовольно выговорил торговец.

Светловолосый парень, возрастом не более тринадцати зим, замолк и опустил взгляд.

— Вот твои деньги, — отсчитал Эйрих монеты. — Благодарю.

— Заходи ещё, господин консулар! — приложив руку к груди, ответил торговец.

Выйдя из продуктовой лавки, также торгующей керамикой и всякой всячиной охотничьей тематики, Эйрих пошёл на форум, где его уже должен был ждать Атавульф. Охранение его состояло из двух десятков легионеров первой центурии первой когорты III-го готического легиона, потому что избранную дружину он решил оставить отцу. Набрать новых избранных дружинников было не проблемой, но Эйрих, ещё перед выездом из Рима,