Возница первого фургона очнулся и вскочил с мечом в руках. Еще двое заняли выгодные позиции: один встал на козлах, а другой — перед повозкой. И это было не самое худшее — из повозки выскочил человек с волшебной палочкой в руках.

— А теперь придурки — мы! — заорал Морик, чертыхаясь и уворачиваясь от выпадов парня на козлах, который оказался неплохим фехтовальщиком.

Вульфгар ринулся к торговцу. И тут же отлетел назад, волосы на голове у него встали дыбом, а сердце бешено заколотилось.

— Вот на что способна волшебная палочка, — заметил Морик. — Ненавижу чародеев.

Он занялся торговцем, стоявшим перед повозкой, надеясь быстро покончить с ним. Но тот отразил его выпад, парировав его широким круговым движением, и чуть было не ранил Морика.

— Быстро уходим! — крикнул Бродяга Вульфгару, пригнулся и стал лихорадочно отбиваться от клинка фехтовальщика, прыгнувшего с козел верхом на запряженную лошадь и напавшего на него сверху.

К Вульфгару подступили возница и охранник, которого он только что ударил, и варвар стал торопливо снимать из-за спины топор. Он хотел отразить нападение возницы, но потом перехватил оружие и метнул топор в торговца с волшебной палочкой, не желая получить еще один разряд.

Топор попал точно в цель, но не в человека, а в дверь, и она прихлопнула ему руку, предотвратив тем самым новый магический разряд. Но сполох огня все же появился и чуть не обжег человека рядом с Вульфгаром.

— Все сюда! — выкрикнул Морик, оглянувшись на скалы.

Хитрость сработала, и на мгновение головы всех противников повернулись в ту сторону. Когда же они снова обернулись. Морик уже бежал прочь во весь опор — он неплохо умел бегать, когда речь шла о его жизни.

Возница, оценив силу Вульфгара, приближался нерешительно. Другой же бросился прямиком на варвара, но тот сам прыгнул к нему. Однако сразу не стал отражать его атаку. Вместо этого он молниеносно развернулся к вознице, озадачив его своим проворством, схватил человека за руку, в которой тот держал оружие, и получил болезненный порез. Не обращая внимания на рану, Вульфгар дернул беднягу на себя, нагнулся, ухватил его другой рукой за пояс и поднял над головой. Повернувшись, он с силой швырнул возницу в его товарища.

Заметив промчавшегося на полном ходу Морика, Вульфгар чуть приостановился. Учитывая, как все повернулось, бегство было самым разумным выходом, но варвар уже разошелся и снова обернулся к охранникам с мечами. В этот момент в него ударил новый магический разряд.

Ноги у Вульфгара были длиннее, и он нагнал приятеля на каменистом склоне ярдов через пятьдесят.

Еще одна молния ударила рядом с ними и расколола камень. Затем просвистела арбалетная стрела, а вслед неслись насмешки и угрозы, но погони не было, и вскоре приятели уже бежали высоко по скалистому уступу. Когда они отважились остановиться и перевести дыхание, Вульфгар осмотрел порезы на рубахе и покачал головой.

— Мы бы победили, если бы ты сразу занялся торговцем после того, как вырубил возницу и второго, с самострелом, как и было задумано, — упрекнул варвара Морик.

— И тогда ты бы перерезал тому бедняге горло, — огрызнулся Вульфгар.

— И что с того? Если у тебя для такой жизни кишка тонка, тогда зачем ты здесь?

— Потому что тебе в Лускане вздумалось связаться с убийцами, — напомнил Вульфгар, и приятели холодно переглянулись. Морик даже положил руку на меч, подумав, что варвар может сейчас быть весьма опасен.

Вульфгар же поймал себя на желании придушить приятеля.

К пещере они вернулись порознь. Морик опередил варвара и вошел внутрь. Вульфгар остался снаружи и направился к ручейку неподалеку, чтобы промыть раны. На груди обнаружился только небольшой ожог, но зато открылась рана на плече, и это уже было серьезно. Только сейчас, сняв толстую рубаху, варвар понял, сколько крови на самом деле потерял.

Здесь Морик и застал его несколько часов спустя. Он сел на плоский камень и растолкал спящего варвара.

— Нас постигла неудача, — заявил он, поднимая повыше пару бутылок, — но мы живы, и это повод отпраздновать.

— Разве нам нужен повод? — хмуро поинтересовался Вульфгар и отвернулся.

— Первые нападения всегда неудачны, — рассудил Морик. — Нам нужно привыкнуть к боевому стилю друг друга, и все.

Вульфгар вспомнил свою первую битву с Дзиртом. Это правда, он чуть было не прикончил тогда эльфа, метнув Клык Защитника слишком низко, но с самого начала у них с Дзиртом было сердечное единство, благодаря которому вскоре возникла и согласованность в бою. Разве о Морике можно сказать то же самое? Разве у них что-нибудь получится?

Вульфгар снова обернулся к Бродяге, с улыбкой протягивавшему ему бутылку. Да, скоро они с Мориком станут похожи, они начнут думать и чувствовать одинаково. Это-то и угнетало варвара.

— Прошлого уже нет, а будущее еще не существует, — заявил Морик. — Так что живи настоящим и наслаждайся, дружище. Наслаждайся каждым мгновением.

Так говорили все обитатели улиц, жившие одним днем. И Вульфгар взял бутылку.

Глава 19

УДОБНЫЙ СЛУЧАЙ

— Осталось так мало времени! Что мне надеть? — запричитала Биаста Гандерлей, когда Меральда сообщила ей о том, что свадьба переносится на осеннее равноденствие.

— Если нам нужно будет надеть что-то, чего у нас нет, лорд Ферингал пришлет, — сказал Дони Гандерлей, поглаживая жену по плечу. Он с гордостью и благодарностью глядел на Меральду, и девушка понимала, что он сознает, на какую жертву она пошла ради семьи.

Интересно, как бы он на нее смотрел, если бы узнал о ребенке, которого она носит?

Несмотря на тревожные мысли, она слабо улыбнулась им и пошла к себе в комнату переодеваться. Лайам Вудгейт приезжал сообщить Меральде, что лорд Ферингал устроил ей встречу с портнихой, жившей западнее Аукни, в двух часах езды.

— В этот знаменательный день не должно быть никаких платьев напрокат, — заявил Лайам. — С твоего позволения, Биаста, твоя дочь будет самой прекрасной невестой из всех, кого знавал Аукни.

Лицо Биасты при этих словах просияло и глаза заискрились. Но Меральде почему-то было больно.

Она не могла простить себе, что так неосмотрительно повела себя с Якой. Теперь надо было соблазнить лорда Ферингала, причем как можно скорее, может даже сегодня. Свадьба перенесена, и остается лишь надеяться, что Присцилла и Темигаст простят ей зачатие ребенка до официальной церемония. Но хуже всего то, что ей придется унести эту тайну с собой в могилу.

До чего же несчастной она себя чувствовала в эту минуту! Мадам Принкл, несомненно, сошьет ей необыкновенный убор, расшитый камнями, яркий, из дорогой материи,