матросом. Был послушником, потом — после мобилизации — матрос. Раньше — в монастыре работал трудником. И вот. после всенощной (теперь уж священник) вернулся домой — в подвал — скинул рясу, в желтых красноармейских штанах…

* * *

Смотрел на рыб в аквариуме: мечутся день и ночь, и нет приюта, нет ни одной книжки, нельзя, негде сесть. Всю жизнь… Так и люди.

* * *

Грузчик:

— Мука — она существо мягкое…

Шулер.

Был набожный. Однажды не везло, бродил из города в город. Под Пасху приехал в уездный город. На окраине. Уже благовест к заутрене, через окна — столы с куличами, женщины с засученными еще рукавами… А он чувствует, с голоду кишки закорючивает. Идет поп в церковь. Шулер к нему, попросил:

— С голоду помираю.

Священник дал ему двугривенный — ради праздника… И в тот вечер — шулер потерял религию. Пошел дальше — встретил рабочего: тот дал ему целковый.

На следующий день (одежда еще была в чемодане) оделся, сделал визиты, пригласили играть в карты. И там, в гостях, встретил того самого попа. С наслаждением нещадно обыграл его в пух. Вышли вместе. Шулер и говорит ему:

— А ведь я тот самый, которому вы вчера двугривенный расщедрились — дали. А сегодня — я у вас тысячу взял.

* * *

Частушки.

Мой муж комиссар,

А я — комиссарша:

Надо всеми он старшой,

А я его старше.

Пошла плясать.

Только пол хрестит.

Наше дело молодое —

Нас и Бог простит.

Настоишься, настоишься

У моих холодных ног,

И напросишься прощенья,

А тебя не простит Бог.

Завивала б я кудёрышки —

Боюсь, маменька, я вас.

Ах, за этии кудёрки

Любят мальчики гораз!

Я девчонка мала-мала,

За народом не видать.

Песнь пою, пою — притопну.

Чтобы всем было слыхать.

Куда, милый мой, идешь?

Дорогая — в гости.

Милый мой, возьми меня!

Дорогая — после…

* * *

Филимон Петров — явился на собрание сельское:

— Ну, выбирайте мне секретаря таперь.

— Как секретаря? А председателем кто же будет?

— Я конечно, я на селе — самый бедный.

Избрали…

Явился Филимон Петров к Аннушке: сапоги ему к зиме понадобились. Аннушка туда-сюда, разговаривать. А он ей:

— Не смей со мной разговаривать!

Она еще пуще. Тогда Филимон Петров:

— Лишаю тебя голоса на три дня. Три дня чтоб ни слова у меня не смела, чтоб голосу твоего не слыхал никто!

* * *

Ну, нынче какой улов! Только и наловил комиссаров пяток на уху… (комиссары — ерши).

* * *

«Жить стало узко…»

* * *

Я стояла в череду

Получать картошку.

Рядом баба родила

Мальчика Антошку…

* * *

На улице стали с человека шубу снимать ночью. Он орет. А ему:

— Молчи, такой-сякой! Вон со святых ризы сдирали, они и то молчали. А ты лучше их, что ли?

* * *

На балете «Дочь фараона» — лев, подстреленный, падает. Статист заболел, взяли из театральных рабочих мужичка. На репетиции мужичок-лев упал ничего, как надо. А на спектакле поставили гору, падать ему с горы. Поглядел — высоко! И перед тем, как падать… правой лапой перекрестился православный лев.

* * *

— Что это там в уборной артисты собрались?

Сторож:

— А просто так — собрались и друг на дружку внимание обращают…

* * *

Мишка терпеть не может целоваться. Когда поцелуют его, вытирает губы и говорит:

— Терпеть не могу, когда девки целуют.

Перед обедом читают молитву, молятся, а ребята толкают друг друга и смешат. Один раз довели Мишку до слез. Сказали ему:

— Мишка, а, Мишка, твой-то Михаил Архангел (его ангел) ведь девка. Гляди — рубашка на нем какая, длинная, девичья. — Бедняга плакал.

* * *

Капитан седобородый танцевать любил до страсти. И хорошо танцевал. А вот перестали дамы с ним танцевать. Как? Что? Почему? А потому… что всех дам он занимал разговором одним и тем же:

— Знаете ли, гм, да мне доктор прописал танцевать… Пища не выходит, знаете, геморрой, что ли — не знаю. А попляшешь — оно и лучше.

* * *

Разговор.

Дождь пошел. Потом перестал. Потом обратно пошел.

* * *

Прапорщик после вечерней молитвы поучение произносит о вреде пьянства. Один из слушателей напоминает:

— Да, ваш бродь, очень нехорошо. Как вот, мы вас-то в Нижнем ташшили? Сеном нос оттирали?

* * *

Купец. Пьяный, рассказывает, как был в Венеции:

— П-пним-маешь. А-адриатическое море, ну, и сижу я, и сзади — кто-то по плечу: хлоп, Иван, горит, Семеныч, друг, ты? Здра-аствуй.

Пни-маешь, что на Адриатическом море: с-сижу я, и вот…

* * *

Купец говорит:

— Н-ну, девочек пригласили… Так только для запаху, не больше…

* * *

Соус, говорит, такой вострый, что язык от него в трубочку свернулся…

* * *

Купец (пьяный):

— М-меня отец, покойник, учил: ты, грит, как пьян ни напился, а ты — деньги в долг не давай… вот сейчас у меня тут вот лежит — а не дам.

* * *

— Мы с тобой воспитанья не возвышенного, на дуель ты меня не вызовешь, чего нам с тобой колошматиться…

— Т-ты, брат, на армянке никогда не женись: у армянок — у них с 30 годов в носы рост идет, нос растеть — итак, брат ты мой, вырастет и крючком загнется… И не узнаешь, какой и был…

* * *

Нос — как старичок, усевшийся в кресле…

* * *

Пришли мужики барыню громить, барыня чай пьет. Мужики ей ласково:

— Уж ты лучше с самоваром своим в другую комнату уйди, не ушибить бы тебя как, борони Бог.

* * *

Солдат на улице говорит:

— Да, что ж, мы народ темный, как, говорится, эти самые индусы, а вы белую гвардию устроили.

* * *

Разговор солдата и…

— Дождь шел все, а теперь — обратно. Можно гулять идти.

— Что «обратно»?

— Ну, стало быть — нейдет уж…

* * *

Выражения:

Эх ты, голова два уха!

Ни тилизнуть.

Раструской малый.

Головокружение в ногах.

Ах ты. аргутанг этакой!

Ну, спи, не дудукай…

Мокрая, хрида-хридой.

* * *