здесь, под стеклянным куполом, этим гигантским увеличительным стеклом, воздух накалился едва ли не до температуры тропиков. Было душно. И хотя под куполом гудел вентилятор и сквозь кое-где разбитые стекла проникал свежий воздух, всего этого было явно недостаточно. Газ от электросварки отравлял воздух на монтажной площадке.

Под куполом я увидел источенные жестокой коррозией балки, разрушенные до такой степени, что уже казались не металлическими.

Кое-где связи ферм вообще оборвались. Между ними зияли пустоты. Каркас здесь явно потерял былую крепость и даже на глаз казался малоустойчивым.

Требовалось срочно его обновить, на место ослабленных завести новые фермы, укрепить связи, усилить всю эту стальную оснастку. И вновь, как это уже бывало не раз у стальмонтажников, работать так, чтобы не мешать музею принимать посетителей.

Кому не ясно, что это сложнее, а честно говоря, и опасней, чем монтаж любого нового сооружения.

— Верхолаз остается верхолазом!

Это сказал мне Евгений Иванович здесь, под горячим куполом музея, вытирая пот, выступивший на его лице.

Работа верхолазов была, есть и, наверно, еще будет связана, какие бы меры предосторожности ни принимались, и с определенным риском, и с особыми трудностями.

Примерно пятьдесят процентов «ремесленников», которых готовят для монтажных специальностей, придя на стройки, вскоре покидают их. Работу верхолаза надо полюбить, как полюбили ее Коновалов, Кутяев, как привыкли и приросли сердцем к высоте их товарищи по бригаде.

Любовь, конечно, могучий стимул, но заработок остается заработком. В среднем для монтажника он равен 150—160 рублям. Бригадир получает на пятьдесят — восемьдесят рублей больше. Думается, надо бы выше поднять меру оценки и поощрения романтического и нелегкого, всегда требующего особой собранности и внимания, всегда напряженного и столь необходимого обществу труда.

Весной 1968 года Анатолий Степанович Коновалов провел два месяца в Канаде. Двадцати семи советским монтажникам вместе с канадскими рабочими предстояло демонтировать павильон СССР на закрывшейся Всемирной выставке «Экспо‑67».

Вылетел Коновалов из Москвы двадцать четвертого марта на канадском самолете, делавшем посадку в Дании. В Москве уже не было снега, и в Монреале он уже почти весь растаял, только кое-где еще виднелись белые пятна. И вообще погода оказалась примерно такой же, как и дома: холодноватый, ветреный март, но с очень яркими веселыми солнечными днями, когда очищалось от туч голубое небо. И у нас это месяц весеннего света и свежести, и такой же он в Канаде.

Местные власти Монреаля намеревались на бывшей площадке «Экспо‑67» вскоре открыть другую национальную выставку, и поэтому сроки монтажникам были предложены крайне жесткие. Два месяца, и ни дня больше.

Коновалов вместе со своими товарищами поселился в центре города, в частном доме, арендованном для рабочих. Жили по два человека в комнате. Рано утром на работу в автобусе, после смены домой, заглянув предварительно в продуктовые магазины. Варили обед сами, в ресторанах питаться дороговато, да и отнимает время. А хотелось узнать страну, город, многое увидеть своими глазами.

На демонтажной площадке Коновалов работал бок о бок с рабочими, говорившими на английском, французском, итальянском и, конечно, на русском языках. И в той технологической синхронности, без которой невозможен ни монтаж, ни тем более демонтаж такого красивого, тонкой работы павильона с огромной изогнутой стеклянной крышей, державшейся на высоких стальных опорах, — монтажники разных стран понимали друг друга без переводчика. И это потому, что люди хорошо знали свое дело.

Два месяца — срок немалый для размышлений. Особенно для того, кто смотрит не как турист из окна автобуса на пролетающие мимо пейзажи, а связан с другими людьми деятельной энергией общей работы. Вокруг этой работы и накапливались у Коновалова главные впечатления.

Многое ему нравилось, многое удивляло, не нравилось. К числу очевидных плюсов Коновалов отнес темп работы и продуманную в деталях систему монтажных механизмов, порождавших этот темп. Высоко оценил они технологию, рассчитанную на точную заводскую подгонку конструкций, на соединение их не клепкой или сваркой, а высокопрочными болтами. Такие болты завертываются пневматическими гайковертами, напоминающими небольшого размера отбойный молоток. Завертываются быстро. Малая механизация на высоте.

— А вот им понравились наши краны, которые приплыли теплоходом. Работают плавно. У них все краны и лебедки на пневматике — резко бросают конструкции, — сказал Анатолий Степанович.

Потом Анатолий Степанович добавил, что вот он замечал уж больно рискованную бесшабашность в поведении самих рабочих-высотников. Но поведения, если приглядеться к нему внимательно, во многом вынужденного.

— У нас знаете как: жизнь человека — первая забота!

Он произнес это с искренним удивлением, поражаясь тому, что перекрытия высотных этажей в Канаде не ограждаются, даже если это тридцатый этаж, и лестницы для монтажников без ограждений, и подвесные люльки.

— Наверху ходят они, как кошки, — сказал Коновалов с выразительной, но какой-то уж очень невеселой образностью.

Он был ошеломлен, увидев однажды, как его напарники-канадцы потащили тяжелый кислородный баллон на веревках по краю высокой фермы. А ведь баллон мог оттуда соскользнуть и, падая, убить кого-либо из рабочих.

Странно было Анатолию Степановичу наблюдать день ото дня, что и сами монтажники, казалось бы, мало озабочены техникой безопасности. Особенно тогда, когда эти предосторожности могли как-то снизить темп работы.

Да уж не дай-то бог какому-нибудь канадцу-монтажнику показаться нерадивым или недостаточно энергичным. Мастер возьмет на заметку и уволит. А как это запросто делалось, Анатолий Степанович наблюдал не раз.

Однажды на его глазах сразу трое канадцев, носивших монтажные пояса, но из-за спешки-или по небрежности не привязавших себя к ферме, вдруг полетели вниз. Один падал с высоты метров девятнадцать, рухнул по счастливой случайности на какую-то ветошь и не разбился. К удивлению Анатолия Степановича, монтажник тут же вскочил на ноги. Он не потребовал врача, не пошел даже перевязать поцарапанные руки, а, тяжело прихрамывая, потащился к павильону. И снова полез наверх, к своему рабочему месту.

Анатолий Степанович мог оценить это только так: рабочий боялся больницы и потери места. Безработных-то полно вокруг!

Мне привелось читать технический отчет, составленный группой наших инженеров-монтажников, посетивших американские стройки. Он содержал много поучительных наблюдений. Не случайно обзор завершался рекомендациями по использованию опыта американских монтажников на наших стройках.

Я не стану углубляться в детали: хотя они интересны сами по себе, но составляют предмет специального исследования. Уже один такой факт, о котором свидетельствуют наши инженеры, что на монтаже сорокаэтажного здания в Кливленде был задан и выдерживался темп: девять этажей в