– Сейчас – да, – ответил Быстрый Бен. – Пока не окажемся рядом. А там – на юго-запад.

– К мечу?

– К мечу.

– С ним там кто-нибудь нянчится?

– Надеюсь, что нет.

Калам подобрал поводья, глубоко вдохнул – и медленно выпустил воздух.

– Быстрый – как ей пустыню-то пересечь удалось?

Маг покачал головой, криво улыбнулся.

– Думается… мы ее недооценивали.

И они снова двинулись в путь.

Силкас Руин выгнул крылья и скользнул к земле. Мгновение спустя за ним последовал и Тулас Остриженный. На юге они уже могли видеть что-то вроде тучи – или роя. Свистящий в крыльях воздух казался хрупким, пронизанным отдаленной болью, волнами распространявшейся по всему небу.

Силкас Руин тяжко приземлился, почти сразу же изменил форму и сделал несколько шагов, шатаясь и зажав уши.

Тулас, тоже принявший форму эдура, смотрел на друга, но близко не подходил. Одна из нефритовых царапин у них над головой медленно наползла на солнце. Вокруг словно сгустилась внезапная тень, необычная и очень плотная.

Силкас застонал и наконец выпрямился, двигаясь неловко, словно старик. Поднял взгляд.

– Хустов меч, – произнес он. – Его вой меня с ума сводит.

– Я ничего не слышу, – сказал Тулас.

– Прямо внутри черепа – клянусь, у меня там кости лопаются.

– Обнажи его, друг мой.

Силкас Руин вытаращил на него глаза с выражением крайнего ужаса.

– Пусть он будет у тебя в руке, когда ты обратишься.

– И что тогда?

– Я не знаю. Но не могу поверить, что назначение дара – мучить тебя. Единственная альтернатива, Силкас, – избавиться от него. – Он махнул рукой на юг. – Мы почти их настигли – я, если честно, поражаюсь, что она до сих пор жива. Но если мы промедлим еще немного…

– Тулас, я боюсь.

– Смерти? Поздновато ты спохватился.

Силкас улыбнулся – улыбкой, похожей на гримасу.

– Легко тебе говорить.

– Я провел многие века в Доме Смерти, терзаясь пониманием, что не смог добиться того, к чему стремился всю жизнь. Это чувство, ощущение собственной жуткой бездарности, не раз поглощало меня без остатка. Но сейчас я с тобой рядом, брат мой, и готов умереть за тебя в предстоящей битве, если только смогу. Забытье меня не страшит – я вижу в нем лишь благословение.

Силкас Руин вгляделся в него, вздохнул и взялся за меч. Охватил рукой простую рукоять – и выдернул его из ножен.

Меч в его ладони задергался, издал оглушительный взвизг.

Тулас отшатнулся и с ужасом увидел, как из покрытого орнаментом клинка проявились, извиваясь, огромные призрачные цепи. Другим своим концом цепи уходили глубоко в землю, почва под ногами вдруг затряслась, стала швырять обоих из стороны в сторону, словно мироздание вдруг решило пожать плечами. Внизу загрохотало, все громче и громче…

Слева от Туласа Остриженного ударила в воздух туча песка и камней, и он, заорав от неожиданности, увидел, что из-под земли выбирается дракон. Потом еще один взрыв, справа, а затем и третий – они поднялись в воздух и замолотили крыльями по пыльному воздуху, но каждого удерживала цепь.

Их рев – рев освобождения – сотряс равнину.

Силкас Руин стоял, сжимая меч уже обеими руками, а призрачные цепи натянулись у него над головой и принялись резать воздух, словно волокна расплетшегося на сильном ветру шнура.

Элот. Ампелас. Кальсе.

Тулас с трудом шагнул ближе.

– Обращайся! Силкас Руин – обращайся! Вот наша Буря! Он даровал нам Бурю!

Силкас Руин с громким криком начал расплываться, от него поплыли по сторонам облака острого запаха. Меч и цепи исчезли – однако трое драконов все так же держались у них над головой.

Тулас Остриженный тоже обратился и взмыл в небо. Череп его заполнил голос Элот:

– Братья! Все как обещал Котильон! Мы снова свободны!

– Только чтобы умереть, – откликнулся еще один голос, Ампеласа, – но ничего похожего на разочарование в нем не было.

– Но, если мы победим, – Силкас Руин, поклянись, что ты разорвешь наши цепи!

– Клянусь, Элот! – ответил ей Силкас.

– Значит, нам есть за что сражаться! Он не обманул. Слово этого бога – слово чести!

Пятеро Древних драконов развернулись, поднимаясь все выше, и устремились к югу. Тень, отбрасываемая небесным разрезом когтя, указала им путь – верный, как стрела, нацеленная в самое сердце битвы.

– Моя нога! – взвизгнула Телораст. – Кердла! Я не могу двигаться! Помоги мне!

Вторая скелетообразная ящерка остановилась так резко, что полетела кувырком, перевернулась раз-другой и снова оказалась на ногах.

– Ай-яй-яй! Видишь эту тень? Она нас преследует! За нами охотится! Все небо в паутине! Телораст, тебе не спастись!

– Я вижу элейнтов! Они летят к нам! Это была ловушка! Ложь! Обман! И еще невезение! Помоги мне, Кердла!

Кердла прыгала вверх-вниз, словно пытаясь ловить мух на лету.

– Они только прикидывались! Те двое узурпаторов – они жадные, злые, просто эгоисты! А Не-Апсалар, она ведь им служила, разве нет? Да! Они с самого начала это планировали – Телораст, я буду тебя оплакивать. Моя сестра, моя любовь, моя просто знакомая – обещаю, что буду тебя оплакивать!

– Ах ты, сучка лживая! Подними меня! Спаси! Я бы на твоем месте меня спасла, будь я тобой, а ты мной, и это я хотела бы убежать, потому что умные так всегда делают – но только не когда я – это я, а ты – это ты. Тогда в этом ничего умного нет! – Она судорожно билась на земле, царапая ее одной ногой и пытаясь достать Кердлу, маленькие передние лапки хватали воздух, зубастые челюсти лихорадочно щелкали. – Подойди ближе, умоляю! Клац-клац-клац. Я только попрощаться хочу, клянусь тебе! Клац-клац-клац.

– Тень! – взвизгнула Кердла. – Я слишком задержалась! Помогите! – Она кинулась прочь, перепрыгивая через пучки мертвой травы, огибая валуны и камни помельче. Вверх взвился перепуганный кузнечик, и она перекусила его пополам, даже не замедлившись. – Ты видела? Телор…

Оба существа обратились. Цепи с сухим, словно от молний, треском потянули их кверху.

– Буря! Пятеро Древних – а теперь семеро!

– Элот приветствует вас, предатели! Телораст Антрас! Керудас Керосиас!

– Элот! Ампелас! Кальсе! Они все еще на нас злятся! Видишь, Телораст, что ты наделала?

Отатаралового дракона, Корабас, гнали вниз, к земле, – дракон за драконом обрушивались на нее сверху, их когти царапали ее шкуру, раздирали крылья. Она успела убить не одну сотню, но уже не справлялась. Земля под ней казалась все ближе, подробности ландшафта, словно бы записанные горьким языком смерти, – все различимее. Она больше не была способна возвестить голосом свою ярость, свое тяжкое разочарование, сил не хватало даже на то, чтобы наносить ответные удары наседающим со всех сторон драконам.