В 2014 году Эрдоган осуществил конституционную реформу, позволяющую ему и после истечения срока полномочий оставаться во главе страны: теперь основные властные полномочия сосредоточены в руках президента. В августе 2014 года Эрдоган был избран на этот пост, получив 52 % голосов, и уступил руководство партией и пост премьер-министра Давутоглу. Президент провозгласил «новую эру» в турецкой политике, которую определили как «священное завоевание», которое должно принести Турции большее процветание, благочестие и глобальное влияние[856]. Многие соседи увидели в этом возрождение призрака Оттоманской империи.

Турция пошла на заметное сближение с Россией, Эрдоган договорился с Путиным о масштабных энергетических проектах, способных превратить страну в важный пункт обеспечения газом Европы. На недовольство и давление Запада Анкара ответила демонстративными масштабными мерами по борьбе с оппонентами режима, особенно сторонниками Феттулаха Гюлена — живущего в США проповедника, которого обвиняют в попытках государственного переворота.

Парламентские выборы в июне 2015 года дали неожиданный результат: впервые за всю историю существования ПСР не набрала достаточно голосов, чтобы сформировать правительство, получив 40,9 % голосов. Главным сюрпризом стало попадание в Меджлис Демократической партии народов, представляющей интересы меньшинств, прежде всего, курдов, собравшей 13 %. Ее лидер Салаатдин Демирташ, как и Республиканская народная партия, и националисты, выступила против коалиции с ПСР[857].

Мусульманское общество в последние десятилетия даже внешне подверглось значительной реисламизации. Количество тех, кто вновь начал носить паранджу или отпускать бороду, за последние три десятилетия выросло многократно. Реисламизация происходила по целому ряду направлений.

Кратно увеличилось число частных либо государственных религиозных школ, университетов с преподаванием ислама. Одним из следствий этого стало появление огромного числа безработных выпускников таких учебных заведений, которые наизусть знают Коран, владеют арабским, но могут не знать арифметики. Именно они составили основу многих групп боевиков и даже целых армий. Само слово «талибан» переводится как «студенчество», и эти студенты захватили и в течение длительного времени контролировали Афганистан.

Идет приведение правовых основ государств к принципам шариата. За последние два десятилетия отказались от писаных конституций и признали своей конституцией Коран Кувейт, Пакистан, Алжир, Йемен, Ливия.

Началось создание так называемого официального ислама: государства начинают сращиваться с исламскими организациями, и во многих странах появляются специальные государственные органы, которые занимаются религиозными вопросами. Ничего подобного в исламе, где, напомню, иерархии духовных лиц нет, раньше не существовало. В Египте, в Сирии, во всех республиках бывшего СССР начали вводить официальные посты муфтиев. В Турции и Иордании появились министерства по делам религий. Духовные лица на государственных должностях получили исключительные полномочия, например, по выдвижению имамов для наиболее крупных мечетей и по руководству религиозным образованием. Так обстоит дело в Марокко, Алжире, Тунисе, Египте, Сирии, Турции, Уз б екистане и т. д. Во многих странах стало обязательным религиозное образование — даже в той же Турции, пользовавшейся репутацией наиболее светского из всех исламских государств.

В то же время реисламизация во многом вышла из-под контроля государства как такового: нередко правящие режимы подвергаются острым атакам со стороны представителей радикального ислама, обвиняющих власти в недостаточной приверженности мусульманским нормам.

Проникновение современных знаний в исламскую среду до сих пор сталкивается с ограничениями. Например, среди ученых всего мира — лишь один процент мусульман. В одном Израиле людей, занимающихся наукой, больше, чем во всем мусульманском мире. Капиталовложения в научные исследования и разработки весьма невелики, если не считать страны Юго-Восточной Азии. Инженерные знания — не популярны. Нефтедобыча арабских стран ведется в основном силами иностранцев. Эмираты застраивают европейские и американские архитекторы и индийские рабочие. Метро в Мекке прокладывают китайцы.

В неудачах развития традиционалисты часто винят внешние силы, прежде всего США, «Большого шайтана», который эксплуатирует все человечество, порождая в исламском мире бедность и прочие проблемы. Следующим по значимости врагом, «Малым шайтаном», принято считать Израиль. Его суверенитет над Иерусалимом, который является третьим по значению после Мекки и Медины священным городом ислама, не признается. Там находятся две особо почитаемые мечети, обе они связаны с преданием о ночном путешествии Мухаммеда из Мекки на палестинскую землю, во время которого пророк возносился на небеса к трону Аллаха. А сейчас эти святыни оказались под властью Израиля, который в глазах мусульман является форпостом Запада.

Огромную роль для исламского возрождения сыграла война в Афганистане. И именно тогда и там сформировался тот радикальный ваххабитский ислам, который породил Аль-Каиду и многие другие экстремистские организации. Поначалу организация сопротивления советским войскам в Афганистане была рутинной операцией холодной войны. Логика была простой: если к власти в Кабуле пришли пророссийские марксисты из Народно-демократической партии Афганистана — значит, им нужно противопоставить ислам и мусульман.

По официальной версии, помощь ЦРУ моджахедам началась только с 1980 года, но теперь Бжезинский подтвердил существование директивы о тайной помощи афганским оппозиционерам, подписанной президентом Картером еще 3 июля 1979 года. На вопрос, не сожалеет ли он теперь об этой политике поощрения будущих террористов, Бжезинский сказал, что по-прежнему считает ее «прекрасной идеей»: «Что является более важным с точки зрения мировой истории — талибы или крах советской империи? Несколько исламистских фанатиков или освобождение Центральной Европы и конец холодной войны?»

Операцию осуществляли США (координировал ее лично директор ЦРУ Уильям Кейси), Пакистан, Саудовская Аравия, Франция, Египет, ряд других государств. «Кейси от имени ЦРУ поддержал давнюю инициативу пакистанской разведки — вербовать мусульманских радикалов со всего мира для того, чтобы воевать совместно с афганскими моджахедами, — подтверждает известный пакистанский автор Ахмед Рашид. — Президент Зия-уль-Хак стремился укрепить мусульманское единство, сделать Пакистан лидером исламского мира и помочь исламской оппозиции в Средней Азии. Вашингтону хотелось показать, что весь мусульманский мир сражается против Советского Союза плечом к плечу с афганцами и их американскими благодетелями. А саудовцы увидели в этом возможность для пропаганды ваххабизма и избавления от своих собственных разочарованных радикалов. Никто из участников игры не понимал, что у добровольцев есть и свои планы, а их ненависть к Советам впоследствии обернется против американцев и против их собственных правителей»[858].