— Тогда я выйду на кухню, а вы будете приходить ко мне по одному. И просьба, не только преступник, но и другие не должны без моего разрешения рассказывать о том, что услышит от меня.

И я отправился на кухню. Первым пришел Рунге.

— Карл, — обратился я к нему. — Прости, но преступником будешь ты.

— Да уж, удружил, — усмехнулся он.

— Это самая сложная роль, — продолжал я. — Тебе придется изображать одного из сыщиков, следовательно — заводить следствие в тупик, но при этом, по возможности, оставаясь вне подозрений.

— Понятно. Постараюсь оправдать.

— Уверен, что у тебя получится. Позови следующего.

Он ушел и следом появился Разуваев.

— Пал Палыч, — сказал я ему. — Вы наш главный сыщик… Комиссар Мэгре…

— Это потому, что я — директор?

— Это потому, что вы из нас самый опытный, — не моргнув глазом, польстил я ему. — К тому же — бывший военный разведчик.

— Хорошо, — кивнул он.

— Под вашим началом будет два помощника. Ваша задача суммировать все, собранные показания и сделать выводы. Ну и вывести, в конце концов, преступника на чистую воду.

— Сделаю, что смогу.

— Тогда позовите следующего.

Третьим появился Петров.

— Гриша, ты назначаешься сыщиком, вернее — помощником главного сыщика.

— Понял. Буду стараться, — откликнулся он.

— Зови следующего.

Следующим пришел Трошин.

— Вам, Петр Николаевич, быть свидетелем, — сообщил ему я.

— Хорошо.

— Ну тогда позовите Виктора Сергеевича. Он единственный, не охваченный.

Курбатова я тоже назначил свидетелем. Мы с ним вдвоем вернулись в большую комнату, и я обратился уже ко всем присутствующим:

— Итак, коллеги, у нас три сыщика и три свидетеля. Сыщики — Пал Палыч, он босс, и два его помощника — Григорий Емельянович и Карл Фридрихович. Свидетели, соответственно — Петр Николаевич, Виктор Сергеевич и ваш покорный слуга. Один из нас — преступник. Задача сыщиков его изобличить. Для того, чтобы это сделать, сыщики должны рассмотреть показания свидетелей и сделать на их основании выводы, относительно личности подозреваемого… Теперь трое сыщиков должны удалиться на кухню, куда потом они будут вызывать свидетелей и допрашивать их по одному. Будете ли вы, товарищи сыщики, делать это по очереди или все вместе — решать вам. Если по очереди, то не задействованные в допросе должны вернуться сюда. Если вопросов нет, прошу сыщиков покинуть комнату.

Разуваев, Рунге и Петров поднялись и ушли на кухню. А я заговорил с Курбатовым и Трошиным:

— Коллеги, смотрите, каждый из нас должен противоречить в показаниях двум другим. Нас шестеро, следовательно, есть шесть вариантов того, кто может быть преступником. Я не напрасно просил не сообщать подробности моего разговора с каждым из вас. То есть — мы все, по отношению друг к другу, подозреваемые. Теперь вы должны выбрать себе по два подозреваемых, и намеренно смешать приметы их внешности, но не свидетельствовать против себя. Эти приметы вы должны назвать следователям, но больше никому. Вопросы?

— А как поступите вы, точно зная, кто преступник? — поинтересовался историк.

— Точно также — смешаю приметы внешности двух подозреваемых по своему произвольному выбору. Даже если я сознательно внесу в свои показания приметы преступника, это не сделает их более информативными, чем ваши. Ведь ни я, ни вы не будете знать, кто из нас на кого показывает.

— Хитро придумано! — хмыкнул трудовик.

— Вы пока думайте, а я пойду пообщаюсь с сыщиками.

И я отправился на кухню. Сыщики вопросительно на меня воззрились.

— Так, коллеги… — начал я. — Прежде, чем вы начнете допрос, я уточню задачу. Вы должны на основе показаний свидетелей вычислить преступника. Допрашивайте их строго по одному, без очных ставок. Суммируйте показания, ищите противоречия и совпадения и выносите свое решение. Как я уже сказал, будете ли вы допрашивать все вместе или по очереди, решайте сами. Сейчас я вернусь в комнату, а вы начинайте вызывать свидетелей и вести допрос.

— А в чем состоит преступление? — спросил Карл.

— Это не имеет значения, — отрезал я. — Все. Удаляюсь. Совещайтесь и начинайте допрос.

Вернувшись в комнату, я, как ни в чем не бывало, уселся на диван, хряпнул рюмочку наливочки и закусил колбаской. В этот момент появился Гриша и сообщил:

— Мы решили допрашивать сообща. Вызывается свидетель Курбатов.

Следующим вызвали меня. Я рассказал, что преступник высокий и худой, близорукий и в возрасте. Ну и добавил еще кое-какие детали, смешав в одном образе черты двух «следователей». Третьим был допрошен свидетель Трошин. Когда он вернулся в комнату, где мы с Витьком потихонечку догонялись, вид у него был такой серьезный, словно это и не игра вовсе. Собственно во время нашей игры в детектива ни свидетели, ни следователи сухой закон не соблюдали, так что гарантировать результат расследования я не мог. Мне вообще было самому любопытно, каким образом наши сыщики вычислят личность преступника на основании заведомо путанных показаний? Наконец, наши следователи вернулись из кухни, чтобы вынести вердикт. Слово взял наш «комиссар Мэгре»:

— Задача оказалась не из легких, — сходу признал он. — Когда мы поняли, что все три свидетеля намеренно вводят нас в заблуждение, то решили, что сначала надо разделить сделанные ими, то есть — вами, дорогие друзья, описания внешности и привычек преступника на отдельные элементы и уже из них собрать образ настоящего преступника. Последнюю часть задачи я взял исключительно на себя, так что вынесенное мною решение относительно личности злоумышленника станет сюрпризом даже для моих коллег… И так, как вы же выглядит наш подозреваемый?.. Он довольно высок, телосложения скорее — худого, нежели плотного, глаза серые, нос прямой, подбородок прямоугольный, массивный. Не курит. Пьет умеренно. Отличается педантичностью и умом. Иными словами, я вынужден признать, что неведомое нам преступление совершил сыщик, которого играл наш коллега, Карл Фридрихович Рунге.

Препод немецкого поднялся и раскланялся, под аплодисменты присутствующих.

— Ну что ж, коллеги, — сказал я. — Вы совершенно блестяще справились со своей задачей. Роль преступника действительно досталась Карлу Фридриховичу. Я только хочу знать, каким образом, Пал Палыч, вы его вычислили?

— Уж очень он настаивал на других кандидатурах, — ответил директор, и все мы расхохотались.

Потихоньку гости мои стали расходиться. Завтра хоть и суббота, а все же рабочий день. Последним остался трудовик. Он помог мне убрать со стола, а потом — вернуть его и