— Эй, малышка, — пробормотала она, — что ты об этом думаешь? Они зовут твою мать «Наша О'Хара». Надеюсь, тебе это нравится? Лично мне — да. — Скарлетт закрыла глаза, чтобы успокоиться.

Тут вышла миссис Фицпатрик, отряхивая с платья паутину.

— Это подойдет, — сказала она. — А теперь нам обеим не мешало бы хорошенько поесть. Мы пойдем в бар Кеннеди.

— В бар? Дамы не ходят в бар без сопровождения.

— Это ваш бар, — улыбнулась миссис Фицпатрик. — Вы можете ходить туда, когда захотите. Вы — Та Самая О'Хара.

Действительно, решила Скарлетт, это была не Атланта и не Чарльстон. Почему бы ей не пойти в бар? Неужели она не сама настелила там полы?! Тем более, что все говорили, что миссис Кеннеди, жена хозяина бара, готовит превосходные блинчики с мясом, которые тают во рту.

Погода испортилась, начались дожди. Не кратковременные грибные дождики, к которым привыкла Скарлетт, а настоящие ливни, длившиеся порой несколько часов. Фермеры жаловались, что почва была недостаточно тверда, и они не могли идти удобрять только что расчищенные поля. Но Скарлетт, заставлявшая себя работать каждый день до полного изнеможения и контролировавшая ход дел в Бит Хаусе, благословляла эту грязь, успокаивавшую боль в ее распухших ногах. Она вообще отказалась от туфель и держала на пороге тазик с водой, чтобы мыть ноги при входе в дом. Когда Колум увидел это, он расхохотался:

— Скарлетт, дорогая, ты становишься настоящей ирландкой. Ты научилась этому у Кэтлин?

— У кузенов. Они всегда смывают с ног землю, приходя с поля. Кэтлин сошла бы с ума, если бы они испачкали ее сверкающие полы.

— Отнюдь нет. Они делают так потому, что ирландцы привыкли к этому еще со времен их прапрадедов ты читаешь молитву, прежде чем вылить воду?

— Что за глупость! Конечно, нет! И я не выставляю каждый вечер блюдце с молоком за дверь. Не думай, что я буду кормить ужином каких-то духов. Все это — детские сказки.

— Это ты сейчас так говоришь. Но вот однажды домовой накажет тебя за дерзость.

Колум заглянул к ней под кровать и под подушку. Скарлетт рассмеялась:

— Хорошо, я объявлю ему войну. Какой домовой? Кузен, переодетый эльфом?

— Эльфы содрогнулись бы от этого предположения. Домовой — это страшное существо, злобное и хитрое. Он запутает тебе волосы или сделает так, что у тебя скиснут сливки.

— Или, полагаю, заставит распухнуть мои ноги… Это очень злобно и не похоже на правду.

— Бедный ягненок… Итак, сколько времени осталось до появления на свет ребенка?

— Около трех недель. Я велела миссис Фицпатрик вымыть для меня комнату и заказать кровать.

— Ты довольна ее помощью, Скарлетт? Она призналась, что довольна. Миссис Фицпатрик не кичилась своим статусом и сама упорно работала. Много раз Скарлетт видела, что она скребла каменный пол в кухне, показывая служанкам, как это делается.

— Но, Колум, она тратит деньги, будто их запасы у нас бесконечны. В доме уже три служанки, и все только для того, чтобы навести порядок, и кухарка соизволила приехать. Плита, которой я раньше не видела, всякие горелки, бак для горячей воды — это стоит около ста фунтов, да еще десять, чтобы привезти со станции. И еще придется звать кузнеца, чтобы он сделал краны, задвижки и решетки для камина. Это на случай, если кухарке не понравится плита. Повара, наверно, больше избалованы, чем Королева!

— И гораздо полезнее. Ты поймешь, какое это наслаждение — в первый раз сесть ужинать в собственной столовой и отведать изысканных блюд.

— Это ты так говоришь. Меня устраивает стряпня миссис Кеннеди. Вчера вечером я съела три ее пирога с мясом: один — для меня и два — для этого слоненка внутри. О! Как я хочу, чтобы все это скорее закончилось!.. Колум?..

Он уезжал, и Скарлетт уже не так легко было с ним общаться, как прежде.

Но тем не менее ей необходимо было кое-что спросить у него.

— Ты слышал об этом имени — «Наша О'Хара»? Да, он слышал, гордился ею и полагал награду вполне справедливой.

— Ты замечательная женщина, Скарлетт О'Хара. Так думают все, кто тебя знает. Ты выдержала все удары судьбы, которые сломили бы не только более слабую женщину, но даже мужчину. И ты никогда не требовала к себе жалости и сострадания — он грустно улыбнулся. — Ты почти сотворила чудо, заставив всех этих ирландцев так усердно работать. А как ты смело вела себя с этим английским офицером! Говорят, даже выставила одного из них за дверь при сотне свидетелей.

— Это неправда!

— Правда лишит блеска эту великолепную легенду. Старый Дэниэл, первый, кто назвал тебя Наша О'Хара, лично был там.

Старый Дэниэл! Скарлетт даже покраснела от восторга.

— Скоро ты уже будешь обмениваться историями с душой Финна МакКуина, если верить слухам. Эти люди счастливы тем, что ты у них есть.

И уже более строго Колум добавил:

— Только не зазнавайся — это оскорбляет их.

— Никогда! Я даже хожу к мессе каждое воскресенье, хотя отец Флинн выглядит так, будто вот-вот заснет.

— Я говорю не о церкви, а о духах, домовых и прочих, как ты сказала, суевериях. Ведь тебе предназначено вернуться на землю О'Хара, когда все знают, что эти места часто посещает дух молодого лорда.

— Это невозможно!

— Возможно. Неважно, веришь ты в это или нет. Главное, что верят ирландцы. А если ты будешь смеяться над их традициями, это оскорбит их.

Скарлетт все поняла, как ни глупо это казалось на первый взгляд.

— Я придержу свой язык и не буду смеяться, разве что над тобой. Но не жди, что я буду молиться, выливая воду из таза.

— А тебе и не нужно этого делать. Они говорят, что ты настолько уважительно к ним относишься, что шепчешь молитвы про себя.

Скарлетт смеялась, пока не потревожила ребенка и он не зашевелился внутри.

— Посмотри, что ты наделал, Колум! У меня даже колики в животе начались от смеха. Я так не смеялась с тех пор, как ты уехал. Останься дома ненадолго, ладно?

— Ладно. Я хочу одним из первых увидеть твоего маленького слоненка. Я надеюсь, что ты сделаешь меня крестным отцом?

— А я-то думала, ты будешь крестить его… или ее… или их.

Колум грустно улыбнулся:

— Скарлетт, дорогая, я не могу сделать этого. Все, что угодно, хоть Луну достану для тебя с неба, но не это. Я не имею права совершать таинство крещения.

— Почему? Ведь это твоя работа.

— Нет, Скарлетт, это работа священника или в особых случаях епископа. А я — миссионер, старающийся облегчить беднякам их страдания. Я не совершаю священных обрядов.

— Ты бы мог сделать исключение.

— Нет, я не могу, но если ты попросишь, я буду самым лучшим крестным отцом и прослежу, чтобы отец Флинн не уронил ребенка, и научу его молитвам. Я сделаю это так выразительно и незаметно, что он будет думать, будто заучивает шуточное стихотворение. Пригласи меня, Скарлетт, иначе мое бедное сердце не выдержит сего тяжкого испытания.