В действительности, мир устроен не так примитивно. Есть разные системы ценностей. Их нельзя выстроить в один ряд от «отсталых» к «прогрессивным». Они просто разные и не во всем сопоставимые. То, что одному кажется отсталым, другому покажется передовым даже в рамках одной цивилизации. Хороший пример — коммунизм: марксисты считают его более прогрессивным строем, чем капитализм, антимарксисты — наоборот. Большинство, если не все, революции XX–XXI вв. так или иначе инспирированы из-за рубежа путем импорта разных вариантов прогрессивной идеологии с подготовкой местных кадров или прямой интервенцией. Это имело место, хотя и в разной степени, при буржуазно-демократической Синьхайской и Новодемократической революциях в Китае, Февральской и Октябрьской революциях в России, Народной революции в Монголии (1921 г.), демократической реформе в Тибете, маоистской революции в Непале, «бархатных революциях» в бывшем СССР, странах Восточной Европы, Грузии и т.д.

Тибет всегда был традиционным обществом, и в нем никогда не было предпосылок для революций. Тибетцы не отказываются от благ прогресса, но история показала, что традиционализм им дороже. То, что происходит в Тибете после 1951 г., — это национально-освободительное движение. Вопрос не в смене общественного строя, а в прекращении иностранной оккупации. Тибетцы хотят не насаждать у себя иностранную идеологию, а избавиться от нее. Потому их движение — не «бархатная революция».

Тибетцы веками жили в отдельном государстве и никогда не считали себя жителями Китая. «Когда пришли китайцы и сказали нам, что Тибет всегда был частью Китая, мы не поняли их. У нас другое чувство истории. Конечно, коммунисты старались отвергнуть эти рассказы как детские сказки, но для нас это были убедительные повествования, часть того, что означает быть тибетцем». Не только самосознание народа, но и право и факты истории свидетельствуют, что их страна никогда не была частью Китая. Более того: Тибет никогда не входил в китайскую цивилизацию.

Можно привести несколько простых, но ярких примеров. Тибетцы ведут свое происхождение от Совершенного Существа, китайцы — от Желтого Императора; родина китайцев — Срединное государство, тибетцев — Страна снегов; религии китайцев — конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, тибетцев — тибетский буддизм и бон; язык китайцев — идеографический, двусложный и односложный, тибетцев — алфавитный, двусложный; правитель китайцев — император, тибетцев — Далай-лама; политическая система китайских государств — бюрократическая и централизованная, тибетских — теократическая; традиционная пища китайцев — рис, тибетцев — цампа; в искусстве и литературе китайцев преобладают мирские мотивы, тибетцев — религиозные, и т.д.

Тибетцы вместе с монголами создали собственную цивилизацию, отличную от других. Ее формирование связано с глубоким взаимопроникновением культур этих народов, особенно после походов Чингис-хана и его преемников. Хотя Тибет не входил в Китай, отдельные территории, населенные тибетцами, входили в средневековые китайские и монгольские государства. Монголы неоднократно помогали тибетцам объединить свою страну под единой властью. Их действия способствовали не только централизации Тибета и возвышению школы Сакья, а затем Гэлуг, но и дальнейшему развитию тибето-монгольской цивилизации.

Скорее всего, именно концепция милосердного правителя-бодхисаттвы (то есть Далай-ламы — воплощения Авалокитешвары) была единственно возможной для объединения Тибета. Примат духовной власти над светской был спасительным для Тибета, а не роковым, как иногда утверждают. В те периоды, когда к власти приходили светские правители, начинались междоусобицы и развал страны (примерно как в Монголии). Интегрировали ее высшие ламы, личные отношения которых с монгольскими, а потом с маньчжурскими императорами по принципу «наставник — покровитель» препятствовали превращению Тибета в обычную провинцию. Концепцию этих отношений трудно определить в современных терминах государственной власти. Но это не основание для ее отрицания.

В отличие от Европы и империи Цин, в Тибете не было существенных классовых антагонизмов до китайской демократической реформы. Феодально-теократический строй в основном устраивал народ. «Крепостные» там, фактически, были фермерами, а «рабы» — домашними слугами. Жестокость в отношении тибетского народа при феодально-теократическом строе была меньше, чем в КНР.

В XVII–XIX вв. территория тибето-монгольской цивилизации, простирающаяся от Джунгарии и Байкала до южного склона Гималаев, почти вся оказалась в составе и сферах влияния Цинской и Российской империй. Тем не менее, тибетцы и монголы жили по-своему — то есть в основном сохраняли религию, социальную структуру, традиционную экономику, обычаи и т.д. В обеих империях были законодательные установления, защищавшие их самобытность. Более того: тибето-монгольская цивилизация в то время развивалась как единое целое, чему способствовало сохранение веками наработанных контактов и путей сообщения от Гималаев через Кукунор в Монголию на север и запад. В отличие от КНР и СССР, в Цинской и Российской империях государство никогда не ставило целью разжигание классовой ненависти, разрушение религии, искоренение традиционализма и всеобщую нивелировку.

В конце XIX — начале XX в. определялось будущее Тибета. Пытаясь противостоять экспансии европейцев, гибнущая маньчжурская династия решила превратить зависимые территории в обычные провинции с китайским населением. Фактически, тибетской элите, не желавшей подчиняться Пекину, пришлось выбирать между двумя великими державами: Россией и Великобританией. Как и монголы, тибетцы выбрали Россию, которая им ближе цивилизационно. Но этому воспрепятствовали европоцентристские, прежде всего проанглийские, силы в России. Тибет попал в сферу влияния Великобритании. Последняя ничего не сделала для того, чтобы Тибет был международно признан как независимое государство. Более того, за спиной тибетцев она признала сюзеренитет над ними Цинской империи. А Монголия, оказавшаяся почти в таком же положении в сфере влияния Российской империи, получила помощь в становлении независимости. Колониальная политика Великобритании имела для Тибета далеко идущие последствия.

Революции в Российской и Цинской империях нанесли непоправимый ущерб тибето-монгольской цивилизации. Вместо монархий образовались республики, основой идеологии которых стали слом феодального общества, закрытие границ и унификация жизни на демократической основе — буржуазной в Китайской республике и социалистической в РСФСР. Это привело к искусственному разделению былой этнокультурной общности и разгрому традиционной культуры в СССР и Монголии. Такой ценой Монголия с помощью СССР смогла стать независимым государством.

Тибет же недолго сохранял независимость. Великобритания потеряла колонии в Азии и былое влияние на Китай. После разгрома Японии во второй мировой войне, с помощью И.В. Сталина к Китаю были присоединены территории Маньчжоу-го и Внутренней Монголии. Благодаря той же помощи в Китае захватила власть КПК во главе с Мао Цзэдуном. Теперь СССР не поддержал Тибет не для того, чтобы угодить англосаксам, а по противоположной причине. Как и раньше, последние не защитили Тибет. Не было интервенции или массированных поставок оружия, в отличие, например, от Вьетнама и Кореи. Не было даже серьезного дипломатического давления. Ни Великобритания, ни США не собирались закрепляться в Тибете или добиваться его независимости. Для них он остался разменной монетой в политической игре. Отношения с великим Китаем были важнее исторической справедливости и международного права. Ни тибетцы, ни монголы не имели достаточно сил, чтобы отстоять свою независимость. Никакие реформы не смогли бы сделать их страны за несколько десятилетий столь сильными, чтобы в одиночку отразить интервенцию КНР, ставшей с иностранной помощью сильнейшей региональной державой. Судьба Тибета решалась за его пределами.