Ренну возмутили эти слова, напомнили о предупреждении, которое Арлен сделал, когда они покидали Тиббетс-Брук: «До рассвета ты должна убить демона, иначе я оставлю тебя в первом попавшемся городе». Сказано было резко, но Ренна постаралась и многим пожертвовала, чтобы не отстать. И все-таки недостаточно. Она успеет только вздохнуть, а Арлен за это время дематериализуется, втянется в великую метку и переместится в любой участок Лощины.

– Догнала бы, если бы ты меня научил, – ответила Ренна.

Арлен покачал головой:

– Это не то же самое, что принять боль или взять демона на прием. У меня ушло несколько лет на поглощение магии и пожирание мяса демонов, чтобы только начать растворяться, а делать это по желанию и собираться заново я смог лишь месяцы спустя. И все равно – я только учусь «входить в воду». Течение до того сильное, что тебя унесет, как былинку.

– Не нравится мне это, – нахмурилась Ренна.

Арлен пожал плечами и улыбнулся:

– Мне тоже не очень. Но я сделаю все, чтобы защитить Лощину, и должен знать, что и ты сделаешь. Лесорубы сильны, но в мое отсутствие ты окажешься сильнее всех, и если не прикроешь линию обороны – ее прорвут. Не вздумай удрать. Ты нужна им.

– Я что, не понимаю? – огрызнулась Ренна. – Местные хорошо меня приняли. Я и не думала, что так бывает, и скорее умру, чем подведу их.

Арлен погладил ее по лицу.

– Вот речь женщины, с которой я сговорился. Только, – поцеловал он ее, – не забывай дышать.

Ренна ткнула его пальцем в грудь:

– А ты не забывай, что живешь здесь, наверху, – и показала на булыжники, – а не внизу, в погоне за всеми демонами мира. Если бросишь нас, я спущусь следом и вытащу тебя за ядра.

Для пущей убедительности она сдавила их, и Арлен издал нечто среднее между смешком и сдавленным стоном.

– Честное слово, – проговорил он и сорвался на писк.

Ренна расхохоталась.

«Проще, чем ожидалось», – подумал Арлен, когда Ренна его отпустила. Он чуял, как бушуют в ней противоречивые чувства, усиленные магией. Последнюю неделю его жена обуздывала свой пыл успешнее, чем за все то время, что вкушает магию. Первый прогресс за несколько месяцев – Ренна впервые приложилась по пути из Тиббетс-Брука.

Его мать сказала бы, что ее укрощает замужество, но не меньшую роль сыграло признание, что он, оказывается, давным-давно знал о ее пристрастии к мясу демонов. Ему стало легче, когда он избавился от бремени лжи. Он молчал сперва из уважения, полагал, что она расскажет, когда дождется подходящего момента. Но дни и недели текли, и он осознал, что этому не бывать.

Молчание превратилось в испытание: сознается ли она, не будучи поймана за руку? В проверку ее здравомыслия и любви. Можно ли ей доверять? Ренна всю жизнь принимала неправильные решения. Теперь она якобы начала заново, но день за днем множила ложь.

И только сейчас, восстав на нее и простив, он понял степень собственного упрямства. Он слишком горд, чтобы протянуть руку той, что нуждается в нем, пока она не докажет… что? Прошлое Арлена едва ли обошлось без неправильных решений, и он, не раздумывая, предпочитал скрытность. Какое у него право судить любимую?

– В чем дело? – спросила Ренна, Арлен очнулся и понял, что сверлит ее взглядом.

– Ни в чем. – Он положил ей на щеку ладонь и крепко поцеловал. – Наверно, меня укрощает семейная жизнь.

Арлен улыбнулся, и ее запах исполнился любви. Он быстро отвернулся, желая сохранить в памяти и аромат, и картину. Даже если поверить, что он ничего не испортит, времени не осталось.

Он направился туда, где стояли с конями Эвин Лесоруб, Седой Ион и двое «деревянных солдат». Невдалеке отирался Тень, и кони, даже жеребец самого Эвина, нервно переступили. Спокойно держались только Облом, Сумеречный Плясун и Зарука, эти взирали на огромного волкодава, как собаки на кошку. Энджирские мустанги не боялись и ночных волков.

К нему присоединились Гаред и капитан Гамон, вскочили в седла по его кивку. Верхом на Сумеречном Плясуне Арлен привык возвышаться над всеми, но Гаред превзошел даже его. Барон и гигантский скакун еще относились друг к другу настороженно, но в битве являли собой ужасное зрелище. Арлен прочел в людских аурах любовь и доверие к Гареду и не думал, что барон подведет их в предстоящие дни, какие бы изъяны в нем ни скрывались.

Вскоре прибыли Лиша, Рожер и граф, сопровождаемые женами Рожера и их немым телохранителем. Они будут ждать на кладбище с остальными, готовые выступить, куда придется, пока разведотряды, подобные арленовскому, патрулируют границы.

Арлен с улыбкой отметил, что в этом деле Тамос – тертый калач. Граф хоть и далек от совершенства, как любой человек, но оказался хорошим вождем для Лощины. Принц показывал себя опытным воином, когда входил в раж, но чаще бывал помехой – разведчик из него куда лучше. Он достаточно повоюет, коль скоро понадобится его могучий конь.

– Удачи, – пожелала Лиша.

Как ни трудна она для прочтения, он и в ней различил отчаянное желание поехать с ними. Лиша не боялась и считала, что лучше всех сумеет оценить положение на границе. И не ошибалась, но ее врачебное мастерство намного важнее. Он приготовился разругаться с нею – при всей бесполезности затеи. Если Лиша Свиток на что-то решится, ее и Недра не удержат.

Но ссоры не возникло. О чем бы ни просила душа, Лиша понимала, что от нее будет больше пользы, если она подготовит лазарет и высмотрит самую жаркую битву.

Рожер стал следующим:

– Ты по-прежнему уверен, что я тебе не понадоблюсь?

Он произнес это стальным голосом Марко Шатуна – бесстрашного и легендарного путешественника, чью роль не раз исполнял. Присутствующим показалось, что продолжается спор, который длился всю последнюю неделю, хотя в действительности Рожер заговорил об этом впервые.

Арлен не показал, что раскусил игру, посмотрел ему в глаза и пожал плечами:

– Поезжай, если хочешь, но в этом мало смысла. Неизвестно, какой дозор наткнется на что-нибудь важное. Останься лучше здесь и жди сигнала. Думаю, их будет достаточно, чтобы всем нашлось дело.

Сигнализировать предстояло лучшими фейерверками Лиши, розданными дозорным. Петарды с треском взлетят и озарят ночное небо, укажут резервам место. Их специально расцветили в соответствии с уровнем угрозы и наличием раненых.

Но Рожер его удивил:

– Нет, я поеду. Плясун уже возил нас двоих.

Аманвах тронула его за плечо:

– Муж мой…

– Дживах должна молчать!

Рожер стоял к ней спиной, но чуть повернул голову и обратился не глядя, как принято у красийских мужчин, когда нужно напомнить женщинам об их месте. Арлен моргнул, потрясенный тем, как быстро жонглер усвоил чужие обычаи, а тот продолжил:

– Вы подождете здесь с остальными, а я присоединюсь к дозору.