Воцарись, покой! Тысяча плакальщиков, отчаянно воздающих молитвы с жадно ждущих берегов, уповали на эти слова, но они не были произнесены — не были произнесены до тех пор, пока не настала тишина, которой многие уже не заметили, пока не воссиял свет солнца, для многих оказавшийся чернее ночи!

Но довольно, довольно об этом. Уже достаточно сказано и так. Печаль, не терзай доброе сердце, оставь надежду доверчивому воображению. Пусть насладится оно радостью, заново родившейся из великой муки, счастливым избавлением от бед, отменой скорбей и сладким возвращением. Пусть нарисует оно картину встречи и долгой счастливой жизни после нее.

Мадам Бек процветала до конца дней, так же как и отец Силас; мадам Уолревенс дожила до девяноста лет. Прощайте.