Юноша шел, помахивая своим полированным посохом, и старался не замечать толпы людей вокруг. Хорошо бы, если б они были овцами…

Они прошли двухэтажное здание со сводчатой галереей внизу.

— Здание Товарищества, — пояснил Латиас, заметив интерес Кашела. — Многие иностранные компании, судоходные и торговые, имеют здесь представительства. Внутренний двор арендуют матросы. Мое семейство тоже ведет дела отсюда, да и живет неподалеку. У нас своя отдельная фактория.

Он шевельнул бровями, указывая на глухую кирпичную стену, тянувшуюся на противоположной стороне улицы. Внутрь вел арочный проход. Слуги-серианцы отворили двери, чьи панели имели тот же синий цвет, что и одеяние Латиаса. Даже на туниках слуг были синие полоски.

Войдя внутрь, Кашел заметил три здания, а за ними — крышу четвертого. Все они соединялись непонятного назначения галереями с колоннами. Судя по всему, защиты от дождя они не представляли.

Неподалеку от серианских привратников околачивались двое здоровенных молодчиков, из местных. В руках у них были шишковатые дубины. На Кашела они посмотрели с профессиональной подозрительностью. Юноша про себя отметил, что он со своим посохом, пожалуй, сумел бы урезонить обоих. Похоже, парни пришли к аналогичному выводу, чем и было вызвано их недружелюбие. Ясно одно: в Эрдине серианцам не приходилось сталкиваться с проявлениями враждебности, которые Кашел наблюдал в Каркозе.

Слуги провели гостей в здание с черепичной крышей. Кашела поразили его окна: они были составлены из цветных стеклышек такого размера, который используется только в мозаике. Соединение отдельных кусочков требовало большого искусства — раньше, даже в Каркозе, Кашелу не доводилось видеть ничего подобного.

Внутри здания обнаружилась одна большая комната с раздвижными стенами, заменявшими двери. Бесшумно вошли слуги с подносами, на которых стояли разноцветные соки и нарезанные кусочками фрукты.

Посреди комнаты помещался низкий стол с четырьмя креслами: одно отдельно и три напротив него. У стен стояли металлические и окованные деревянные сундуки; на некоторые из них были изображены какие-то фантастические существа — литые и нарисованные.

Латиас жестом пригласил гостей садиться в кресла, сам уселся напротив. Кашел осторожно прислонил свой посох к стене и уселся с правого края.

— О-о… — услышал он голосок Мелли. Она указывала на особо яркий сундук у задней стены. Со всех его металлических стенок смотрел демон с собачьей головой, изображенный в красной эмали. — Ты только посмотри, Кашел! Они хотят, чтоб ты открыл его. Да уж, это будет нелегко!

Служанки — женщины с продолговатыми овальными лицами, опустившись на колени, предложили прохладительные напитки. Кашел взял стакан бледно-зеленого сока, он имел незнакомый терпкий вкус.

— Наверное, вы уже догадываетесь, о чем я хотел попросить вас, мастер Кашел? — вкрадчиво спросил Латиас.

Это была проверка. Юноша почувствовал, как напрягся рядом Фраза, — он не одобрял подобной игры. Проверка, которую затеял посредник, бросала тень не только на него самого, но и на братьев.

Такое оскорбление людей, которые на протяжении всего времени знакомства вели себя вполне достойно и честно расплатились с ним, разозлило Кашела. Он поставил стакан с соком на пол и резко встал.

— Если вы хотели, чтоб я открыл для вас ящик, — процедил он, кивнув на сундук, — то надо было по-человечески сказать это! Думаю, мне лучше уйти.

Латиас так и застыл с разинутым ртом — будто получил неожиданный удар в солнечное сплетение. Он распростерся на низком столике, обхватив шею руками, — жест, призванный демонстрировать его позор и унижение.

Джен и Фраза тоже поднялись.

— Мастер Кашел, — сказал Фраза, — поведение моего молодого соотечественника не имеет прощения. Но судьба целого рода зависит от выполнения задачи, стоящей перед ним.

— Умоляю вас, — добавил Джен, — примите мои с братом извинения за недостойный поступок Латиаса. Мы просим вас выслушать его.

Мелли закатилась хохотом и захлопала в ладоши.

— Будет знать впредь, как шутки шутить с моим Кашелом! сказала она. — Вот то-то!

— Господин, — проговорил Латиас, не отрывая лица от стола, — я готов на все, чтоб загладить свою вину. Я так долго жил среди бесчестных людей, что потерял собственное представление о чести!

— Да ладно вам… — залился краской Кашел. — Послушайте, вы лучше просто объясните мне, что вам надо, ладно? Сам не знаю, чего я так взбеленился…

Хотя, пожалуй, знал… Народ в его родной Барке не был каким-то особенным. Там так же хвастались и врали, как и везде. Но никому — слышите, никому! — из тех, кто знал Кашела, не пришло бы в голову сомневаться в словах Кашела. Или Илны…

Конечно, сейчас он не дома. И, скорее всего, никогда больше не вернется в Барку. Ему следовало бы привыкнуть к тому, что люди могут подозревать в нем лжеца. Просто смириться, как в свое время он смирился с тем фактом, что не умеет быстро соображать.

Латиас поднялся с коленей, но не поднимал глаз от пола.

— Мастер Кашел, — произнес он, — мой отец являлся главой нашего семейства на Сересе. Во время своих путешествий — например, сюда, на Сандраккан с целью проверки, как я управляю нашими владениями, — отец возил с собой изображения семейных святых. В данном случае это было просто необходимо, так как предстоял праздник, посвященный нашим предкам, ведущим происхождение непосредственно от богов. Мы должны принести им надлежащие жертвы на празднестве, которое состоится завтра…

Фраза и Джен сохраняли серьезный вид. Кашел просто кивнул: ему все еще не объяснили, что он должен сделать. Пока же юноше оставалось только помалкивать. Это напомнило ему те случаи, когда Гаррик, бывало, зачитывал ему взволновавшие его до слез отрывки, в то время как Кашел слышал просто слова…

— Мне никогда не доводилось видеть божество, — пожаловалась Мелли, сидя со скрещенными ногами у него на плече и расчесывая свои роскошные волосы. Она усмехнулась посетившей ее мысли: — А может, вы, люди, заблуждаетесь? И видите богов там, где мелькают всего-навсего мои братья и сестры, а Кашел?

— Так уж случилось, что мой отец неожиданно умер в море, — сказал Латиас. — Он…

— Ох!

Кашел совсем смешался при мысли, что так обрушился на несчастного парня. Его собственный отец умер слишком давно. Кашел его не помнил, но неоднократно видел, каким ударом это является для любящих сыновей и дочерей.

— Простите мое поведение, — сказал он. — Я не знал о постигшем вас несчастье.

Все трое серианцев пребывали в легком недоумении. Похоже, каким-то образом он опять попал впросак.

— Погребальный обряд был совершен надлежащим образом, когда мы причалили на прошлой неделе, — сообщил Латиас. — С этим проблем не возникло.

— А, — вот и все, что мог сказать Кашел. Опять он пропустил нечто, для других самоочевидное. Такое случалось уже не раз, и покатывающаяся от смеха Мелли отнюдь не улучшала самочувствие юноши.