Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заседание совета закончилось в непроглядной темноте. Как Лиша и думала, все выступили против ее возвращения в Райзон с Джардиром и искренне удивились, когда она напомнила, что их голоса ничего не решают.
Лиша возвращалась в свой домик без меченого плаща, но Рожер окутал всю компанию защитным коконом музыки – не менее надежным, чем сеть меток. С новой скрипкой его силы, похоже, десятикратно возросли, но Уонда и Гаред, провожавшие Дарси и Вайку, держали оружие наготове.
– И все-таки ты выжила из ума, – проворчала Дарси. Она была не менее грозной, чем Уонда. Не столь высокая, зато шире в плечах и такая же уродливая, хотя и без шрамов.
Лиша пожала плечами:
– Думай, что хочешь. Это не обсуждается.
– Что нам делать, если тебя захватят? – спросила Дарси. – Отправить спасателей нам не под силу, а без тебя этот город развалится, тем более что Избавитель ускакал Создатель знает куда.
– Скоро прибудут принц Тамос и «деревянные солдаты», – напомнила Лиша.
– Они тоже тебя не спасут.
– Меня не надо спасать. Уж поверьте, я могу за себя постоять.
– Я больше беспокоюсь о поселке, – сказала Вайка. – Если ты выйдешь за этого мужчину, мы потеряем тебя навсегда, а если нет… Наверно, все равно потеряем. Что нам делать?
– Поэтому я и пригласила вас к себе, – отозвалась Лиша.
Впереди показался ее домик, и едва они переступили порог, как Лиша жестом приказала Уонде открыть люк в подвальную мастерскую.
– Со мной пойдут только Вайка и Дарси. Это дело травниц.
Остальные кивнули, и Лиша помогла женщинам спуститься по лестнице, по пути зажигая холодные химические лампы.
– Создатель, – выдохнула Дарси. Она много лет не спускалась в погреб с тех пор, как Бруна прогнала ее из учениц. Лиша значительно расширила подвал, и теперь он простирался под всем домом и почти всем двором. Вдоль стен основного помещения и множества боковых ответвлений высились расписные несущие колонны.
Там, где Бруна когда-то хранила горстку петард для корчевания упрямых пней да пару кувшинов с жидким подземным огнем, Лиша устроила поистине огромный склад.
– Здесь хватит огня, чтобы Лощина запылала ярче солнца, – проронила Вайка.
– А почему, по-твоему, я не хочу перебираться ближе к поселку? Я весь год по ночам варила подземный огонь и скручивала петарды.
– Почему ты никому не сказала?
– Потому что это никого не касается, – отрезала Лиша. – Я не потерплю, чтобы лесорубы или городской совет решали, как использовать огонь. Это дело травниц, и вы будете расходовать запасы бережно, пока я буду в отъезде. Не тратьте их впустую – только ради спасения чьей-то жизни. И пообещайте молчать как рыбы, а то я подолью вам зелье в чай и вы забудете, что вообще сюда приходили.
Женщины переглянулись. Не шутит ли она? Но Лиша не шутила и знала, что это видно по ее глазам.
– Клянусь, – сказала Вайка.
Дарси секунду помолчала, но сдалась.
– Клянусь солнцем, – пообещала она. – Но даже этого не хватит, если ты не вернешься.
Лиша кивнула и повернулась к столу, заваленному книгами:
– Секреты огня здесь.
Джардир широко улыбнулся при виде Лиши со свитой. Последняя оказалась неожиданно скромной для такой могущественной женщины: только родители Лиши, Рожер, великан Гаред и женщина-шарум Уонда.
– Дама придут в бешенство. – Аббан указал на Уонду. – Потребуют, чтобы она сдала оружие и прикрылась. Попроси ее остаться.
Джардир покачал головой:
– Я пообещал Лише, что она сама выберет сопровождающих, и сдержу слово. Нашим людям пора привыкать к обычаям племени Лощины. Возможно, показать им женщину, которая сражается на алагай’шарак, – неплохое начало.
– Если она хорошо себя проявит, – заметил Аббан.
– Я видел, как она сражалась. Если ее обучить, она станет не хуже любого шарума.
– Осторожнее, Ахман, – предостерег Аббан. – Не вынуждай людей меняться слишком быстро, иначе многие отвергнут перемены.
Джардир кивнул, прекрасно понимая, что Аббан прав.
– На обратном пути в Дар Эверама держись рядом с Лишей под предлогом обучения нашему языку, – велел он. – Она сама об этом попросила. Мне не подобает слишком усердно ухаживать за ней, но тебя землепашцы примут благосклонно.
– Уж всяко лучше, чем даль’шарумы, – пробормотал Аббан.
Джардир кивнул:
– Я хочу знать о ней все. Какие блюда она предпочитает, какие запахи ей нравятся. Все!
– Разумеется. Ты можешь на меня положиться.
Пока даль’шарумы снимали лагерь, Аббан, хромая, подошел к фургону, в котором ехала Лиша с родителями. Аббан с удивлением обнаружил, что женщина сама правит лошадьми – не держит прислуги и не чурается работы. Он еще больше зауважал ее.
– Можно с тобой, госпожа? – поклонился он. – Мой господин велел научить тебя нашему языку, как ты просила.
Лиша улыбнулась:
– Конечно, Аббан. Рожер может ехать на лошади.
Рожер, сидевший рядом с ней на козлах, скривился и застонал.
Аббан низко поклонился, опираясь на костыль. Дама’тинг оказалась права: нога не зажила до конца и подводила его в самое неподходящее время.
– Если хочешь, сын Джессума, можешь сесть на моего верблюда, – предложил он, указав на привязанное животное. Рожер с сомнением посмотрел на верблюда, но увидел мягкое сиденье под пологом – просторное и богато украшенное. Его глаза блеснули.
– Верблюд очень смирный и будет идти за другими животными без понуканий, – добавил Аббан.
– Ну, если ты так настаиваешь…
– Ты окажешь мне великую честь.
Рожер схватил скрипку, кувырком соскочил с телеги и подбежал к верблюду. Аббан, конечно, солгал: верблюд был, мягко говоря, злонравным. Но едва он плюнул в Рожера, как тот поднял скрипку и с легкостью успокоил животное, словно алагай. Ахману дорога Лиша, но и Рожер – бесценное сокровище.
– Аббан, можно тебя спросить? – Лиша прервала его размышления.
– Конечно, госпожа.
– Ты ходишь с тростью с рождения?
Аббан был неподдельно удивлен ее дерзостью. Соотечественники либо высмеивали, либо не замечали его немощь. Никому не приходило в голову интересоваться у хаффита деталями.
– Нет, я родился здоровым. Я повредил ногу во время Ханну Паш.