Миновав высокий каменный шпиль, Дженнсен увидела двигающийся по долине фургон.

Удивленная девушка повернулась к Себастьяну и обмерла: за его спиной возвышался незнакомец.

Одним взглядом Дженнсен охватила его черную рубашку, черный распахнутый плащ с золотой каймой из древних символов. Плащ был собран на поясе широким кожаным ремнем, к которому с обеих стороны были прикреплены кожаные сумки. На украшенном золотом ремне была серебряная эмблема из накладывающихся друг на друга колец. Такими же эмблемами были украшены кожаные браслеты на запястьях. Брюки и сапоги были черные. Плащ был собран на шее на золоченую пряжку, контрастирующую со всей одеждой.

У незнакомца не было никакого оружия, кроме ножа на ремне.

Дженнсен взглянула в его серые глаза, и в тот же миг к ней пришло понимание: перед нею Ричард Рал.

Девушка почувствовала, как страх кулаком сжал ее сердце. Дженнсен выхватила нож, побелевшими пальцами сжимая серебряную рукоять.

Она хорошо ощущала выгравированный вензель «Р», означающий Дом Ралов, а лорд Рал собственной персоной стоял совсем рядом.

Себастьян обернулся, увидел его и тут же оказался за спиной у девушки.

Запутавшись в собственных чувствах, Дженнсен безмолвно застыла перед братом.

— Джен, не волнуйся. У тебя все получится. Твоя мать смотрит на тебя. Не опозорь ее, — шептал из-за спины Себастьян.

Ричард Рал внимательно разглядывал ее, казалось, не замечая ни Себастьяна, ни маячившей поодаль сестры Мердинты. Дженнсен тоже забыла про них.

— Где Кэлен? — спросил Ричард. Его голос оказался совсем не таким, как представляла себе

Дженнсен. Он был властный и уверенный, но, что было самым важным, в нем звучала тысяча чувств: от холодной ярости до непоколебимой решимости и отчаяния. Эти же чувства отражались и в его серых глазах.

Дженнсен не могла отвести от него взгляда.

— Кто такая Кэлен?

— Мать-Исповедница, моя жена.

Дженнсен не могла сдвинуться с места — настолько то, что предстало перед ее глазами, отличалось от того, что она слышала раньше.

Этот человек совсем не был похож на грязного пособника бессердечной Исповедницы, управляющей Срединными Землями посредством железной воли и жестокой руки. Этим мужчиной двигала любовь к женщине. Если они не уберутся с дороги, он пройдет сквозь них так же, как прошел сквозь тысячный отряд солдат. Это было просто, как дважды два.

Однако, в отличие от солдат, Дженнсен была неуязвима.

— Где Кэлен? — повторил Ричард. Было видно, что он на пределе.

— Ты убил мою маму, — проговорила Дженнсен, почти защищаясь.

Брат поднял бровь. Он выглядел озадаченным.

— Я совсем недавно узнал, что у меня есть сестра. Фридрих-позолотчик рассказал мне. Тебя зовут Дженнсен?

Дженнсен осознала, что кивает, не в силах отвести взгляда от его глаз, таких знакомых, столько раз виденных в зеркале.

— Убей его, Джен, убей его! Ты можешь это сделать! Его волшебство не может причинить тебе вреда! Ну же! — шептал сзади Себастьян.

Дженнсен почувствовала, как слабая дрожь, родившаяся в ногах, поднимается по ее телу. Что-то опять было не так. Схватив нож и собрав все свое мужество, она сконцентрировалась на цели, а голос заполнял ее голову, пока там не осталось ни одной мысли, кроме мести.

— Лорд Рал всю жизнь пытался убить меня. Убив своего отца, ты занял его место. И послал за мной своих людей. Ты охотился за мной, как и твой отец. Ты, ублюдок, послал убийц к моей матери!

Ричард выслушал, не перебивая, а потом сказал спокойным и понимающим тоном:

— Не вини меня только потому, что другие полны злобы.

Дженнсен встрепенулась. Это так было похоже на слова, которые обычно говорила ей перед сном мама. «Ты не должна чувствовать себя виноватой из-за того, что они — воплощение зла…»

Ричард стиснул зубы:

— Что вы сделали с Кэлен?

— Теперь она моя королева, — раздался новый голос, и эхо пронеслось между колонн.

Девушке показалось, что она уже слышала этот голос. Оглянувшись, она не нашла сестру Мердинту.

Ричард стремительно, как тень, двинулся на голос и внезапно исчез. Возможность нанести ему удар была потеряна. С трудом верилось, что они секунду назад стояли друг против друга, а теперь она упустила свой шанс.

— Джен! Ну давай же! — взывал Себастьян и тянул ее за рукав. — Идем, ты еще можешь догнать его!

Девушка не знала, что происходит неправильно, но что-то шло явно не так. Сжав голову руками, она пыталась заставить себя не слушать голос. Это было невыносимо. Голос требовал выполнения условий сделки. От сильной боли раскалывалась голова.

Откуда-то донесся хохот, и по каменному лесу разнеслось эхо. Дженнсен наконец удалось справиться с голосом, и они с Себастьяном побежали туда, откуда слышался смех, огибая беспорядочно нагроможденные скалы. Вскоре Дженнсен перестала понимать, куда они бегут. Одни каменные коридоры превращались в другие, изгибались, тоннелями проходили под скалами, колонны сменялись колоннами, тени — полосами света.

Но вот, обогнув очередную колонну, они выскочили на открытое пространство.

Перед ними была гладкая площадка в обрамлении невысоких колонн, подобная поляне, окруженной соснами.

К одной из колонн была привязана женщина.

Дженнсен не сомневалась: это жена Ричарда, Кэлен, Мать-Исповедница.

С противоположной стороны площадки раздавался тот самый, гуляющий эхом среди колонн хохот.

Мать-Исповедница была совсем не похожа на чудовище, какое нарисовала Дженнсен в своем воображении. Кэлен выглядела слабой и несчастной, хотя привязали ее по-детски, поперек талии. Так ребенок привязывает к дереву товарища по игре.

По всей видимости, она была без сознания — длинные волосы свисали со склоненной головы, руки были свободно опущены. На ней был простой дорожный костюм. И хотя волосы скрывали часть лица, было очевидно, насколько прекрасна эта женщина. Похоже, она была ненамного старше Дженнсен, но выглядела так, будто вряд ли проживет дольше.

Неожиданно за ее спиной появилась сестра Мердинта, приподняла за волосы голову Матери-Исповедницы, взглянула в лицо, отпустила.

Себастьян кивнул в сторону пленницы:

— Вот она, действуй!

Дженнсен уже не требовались подсказки голоса, утверждавшего, что Мать-Исповедница — именно та наживка, на которую можно поймать лорда Рала. Голос выполнил свою часть сделки.

Собрав всю свою решимость и крепко зажав в руке нож, Дженнсен подбежала к сестре Мердинте. Потом повернулась к находящейся без сознания женщине, не желая даже и думать о ней и сосредоточившись лишь на ноже. Наступило время покончить со всем этим.