Теперь, когда доктор Ариман избавился от необходимости разыскивать Скита, ему следовало лишь ехать достаточно аккуратно, чтобы мальчишка тащился следом, а потом как можно скорее проанализировать ситуацию и выбрать наилучшую стратегию, которая позволила бы ему воспользоваться этим нежданным подарком судьбы. Игра продолжалась.

* * *

Марти следом за «Навигатором» Глисона въехала на автостоянку рядом с придорожным ресторанчиком, расположенным в нескольких милях за городской окраиной. Заведение было украшено неоновым изображением гигантского ковбоя, разлетевшегося в бурном танце с такой же огромной подружкой, но сейчас реклама была выключена: до той поры, когда заиграет музыка и начнется пьянство, оставалось еще несколько часов. Они поставили машины, развернув их от здания, носами к шоссе.

Чейз вышел из машины и втиснулся на заднее сиденье прокатного «Форда».

— Вон там находится институт Беллона Токлэнда.

Институт занимал примерно двадцать акров посреди широкого пространства невозделанной степи. Территорию института окружала сложенная из камня сплошная стена в восемь футов высотой.

Архитектор, проектировавший здание, возвышавшееся за стеной, совершенно явно находился под сильным влиянием творчества Фрэнка Ллойда Райта, в частности его знаменитого «Дома над водопадом». Правда, здесь не было водопада, так как отсутствовала вода, и это было изрядным отклонением от веры Мастера — а может быть, и насмешкой над нею — в то, что каждое рукотворное создание должно пребывать в гармонии с землей, на которой воздвигнуто. Эта массивная груда оштукатуренных камней площадью тысяч в двести квадратных футов, не сливалась с плавными линиями пустыни, а, казалось, взрывала их. Это был скорее акт насилия, чем архитектурное сооружение. Именно так должна была бы выглядеть любая из работ Мастера в интерпретации Альберта Спира, любимого архитектора Гитлера.

— Претензии на готику, — сказал Дасти.

— И чем там занимаются? — спросила Марти. — Готовят конец света?

Чейз не стал разубеждать ее.

— Похоже, что так. Я так и не смог извлечь никакого смысла из того, что они говорят о своих делах, но, возможно, вы не так тупы, как я. Исследования, говорят они, исследования, которые направлены на… — И он процитировал по памяти: — «…Использование новейших открытий психологии и психофармакологии в целях формирования более справедливых и стабильных структурных моделей для правительства, бизнеса, культуры и общества в целом, что окажет положительное влияние на чистоту окружающей среды, повысит надежность системы правосудия, благотворно скажется на использовании потенциала человечества и будет содействовать укреплению мира во всем мире…»

— И в итоге завершение этого надоевшего старого рок-н-ролла, — презрительно добавил Дасти.

— «Промывание мозгов», — заявила Марти.

— Ну, — ответил Чейз, — полагаю, что я не буду спорить с вами по этому поводу, да и по поводу любого иного вашего предположения. Судя по тому, что мне известно, там может оказаться даже потерпевший крушение космический корабль из другой галактики.

— Я предпочел бы пришельцев из космоса, даже кошмарных любителей человеческой печени, — сказал Дасти. — Это напугало бы меня вдвое меньше, чем участие Большого Брата.

— О, это не правительственное учреждение, — заверил его Чейз Глисон. — По крайней мере, у него нет никакой видимой связи с правительством.

— Тогда кто же они такие?

— Институт с самого начала финансировался двадцатью двумя ведущими университетами и шестью частными организациями с толстыми бумажниками из разных концов страны. И так продолжается из года в год. К тому же они получают гранты от крупных корпораций.

— Университеты? — Марти нахмурилась. — Это, похоже, вызовет разочарование у сидящего во мне параноика. Большой Профессор не такое чудовище, как Большой Брат.

— Ты не думала бы так, если бы провела достаточно много времени в обществе Гада Лэмптона, — возразил Дасти.

— А кто такой Гад Лэмптон? — осведомился Чейз.

— Доктор Дерек Лэмптон. Мой отчим.

— Для места, где работают ради мира во всем мире, — сказал Чейз, — оно чертовски хорошо охраняется.

Менее чем в пятидесяти ярдах к северу от них находились огромные ворота, перед которыми должны были останавливаться все автомобили, направлявшиеся в институт, а рядом с воротами была выстроена проходная. В ней, судя по всему, располагалось и караульное помещение. Три человека, одетые в форму, уделяли пристальное внимание каждому посетителю, когда машина приближалась к воротам, а один из охранников даже ходил вокруг автомобилей с зеркалом на шесте и исследовал днища.

— Что они ищут? — вслух подумал Дасти. — Непрошеных гостей или бомбы?

— Скорее всего, и то, и другое. А есть еще и электронная система безопасности, возможно, получше, чем в Лос-Аламосе[52].

— Может быть, это сравнение и некорректно, — заметил Дасти, — особенно после того, как китайцы смылись из Лос-Аламоса, утащив с собой все наши ядерные секреты.

— Оценивая все эти системы безопасности, — сказала Марти, — мы не должны волноваться по поводу участи китайцев, удравших с нашими мирными тайнами.

— Ариман находился в самом сердце этого места, — продолжил рассказ Чейз. — У него была практика в городе, но его настоящая работа проходила здесь. И когда после убийств Пасторе были пущены в ход все нити, чтобы дать этому мерзавцу возможность удрать из города, именно там сидели люди, которые за них тянули.

— Но если они не правительственные чиновники, то как же они могут заставить полицейских, и районных прокуроров, и всех остальных танцевать под свою дудку? — усомнилась Марти.

— С одной стороны, большие деньги. И связи. То, что они не работают прямо на правительство, вовсе не значит, что у них нет связей во всевозможных правительственных структурах… А также в полиции и средствах массовой информации. Связей у этих парней наверняка больше, чем у мафии, зато выглядят они много благообразнее.

— Утверждение мира во всем мире вместо торговли вразнос наркотиками, изготовления пиратских компакт-дисков и ростовщичества.

— Именно так. И, если уж рассуждать дальше, то у них гораздо лучшее положение, чем у любого правительственного учреждения. Никаких надзорных комитетов конгресса. Никаких вздорных политиканов, с которыми нужно было бы объясняться. А просто несколько хороших парней собрались вместе, чтобы делать добрые дела ради светлого будущего, а это значит, что вряд ли найдется чиновник, который станет по-настоящему пристально к ним приглядываться. Черт побери, я уверен, что большинство из них, несмотря на то, чем они тут на самом деле занимаются, искренне считают себя хорошими парнями, спасающими мир.