— Ладно, ладно, — хмуро перебил старика замполит Черкесиани. — Я тоже много мог бы рассказать про то, как у нас в горах бывало…

Тема действительно была затронута каверзная, на грани крамолы. Алексей — мало было переживаний насчет ожидаемых гостей — начал нервничать, как бы кто не расплел язык сверх допустимого, поэтому повысил голос, предложив товарищам офицерам вернуться к непосредственным обязанностям. Даже поторопил замешкавшегося майора из новых, не без труда припомнив фамилию:

— Можете идти, Шовкунов.

Он принял часть в середине октября, сразу после выпуска из академии. Белорусские фронты заканчивали Варшавско-Краковскую операцию, и 1-я гвардейская танковая бригада прорыва, пройдя с тяжелейшими боями больше двухсот километров, потеряла три четверти машин и треть личного состава. Комбриг Барчуков погиб, когда отбивали контратаку «Викинга» южнее Катовице. Исполнявший обязанности командира Сазонов передал Часову две дюжины потрепанных танков, они отступили на десяток километров, но поймали в засаду кампфгруппу эсэсовцев, поджарив в огневом мешке целый батальон «королевских тигров».

В этих сражениях полегло множество боевых друзей, которых Алексей знал еще по Монголии, Финляндии, Турции. Веремей, Супрунов, Литвин, Чеботарь, Шабрин, Рябченко, Герасимов, — их лица стояли перед глазами как укор совести. Казалось, ребята говорили: где ты был, с тобой бы мы остались в живых… А буквально за день до возвращения полковника в часть сгорел его танк — погибли ставшие ближе родни Майдебура, Коротков и Горшин, а с ними — молоденький лейтенант, командир машины, про которого говорили, что парень был отчаянной храбрости и отличный танкист. И генерала Краснобородова смерть нашла, и Гористова с Асватуровым — всех накрыла одна бомба, угодившая в блиндаж.

Бригадная мастерская подлатала часть танков, оставленных на польских дорогах, заводы в Ленинграде, Челябинске и Нижнем Тагиле прислали полсотни новеньких ИС-2, начали возвращаться раненые из госпиталей, но сердце болело от воспоминаний по тем, кто не вернется. Стиснув зубы, Часов готовил бригаду, состоявшую теперь из двух танковых полков старого — по 46 машин — штатного расписания, а также мотострелкового и самоходного полков. Пополнение прибывало поровну из ветеранов и совершенно необстрелянных пацанов. Хорошо хоть не посылали в гвардию призывников из Западной Украины, которым доверия было немного. В общем, бригада восстановила силы, но учения удалось провести лишь в ротном звене, а батальоны и полки придется закалять уже в бою. Одна лишь надежда, что комбаты — народ испытанный, все провели на фронте не меньше двух лет. Вчера под вечер закончили навешивать на броню кустарные противокумулятивные экраны из тонких листов стали…

— Едут, товарищ полковник!

Вскинув голову, Часов увидел появившиеся из леса броневики — БТР-45 и немецкий четырехколесный. На всякий случай в кустах засели автоматчики, но немцы не стали шалить. Из бронеавтомобиля вышли три офицера и зашагали по травке, рядом с ними шли наши — полковник Трифонов из разведотдела армии со своей командой.

Еще издали Часов разглядел на одном немце генеральскую шинель. Вблизи другие двое оказались знакомыми личностями — гауптман Зиберт и — щедра военная судьба на неожиданности — приятель с довоенных времен.

— Познакомьтесь, — сказал Трифонов. — С вами будут вести переговоры командир корпуса генерал-лейтенант Задонский и командир танковой бригады полковник Часов. А это — наши новые союзники: командир дивизии генерал-лейтенант Ханштайн и командир отдельного танкового полка полковник Бутов.

Зиберта разведчик не представил — очевидно, капитан входил не в немецкую, а советскую команду.

Пока шли в штабную избу, Часов осведомился вполголоса, насколько укомплектован полк фон Бутова. Тот — тоже негромко — сообщил, что у него примерно половина штатной численности — сорок «тигров» разных модификаций, а также с полсотни легких. В пехотной дивизии, добавил оберст, много дезертиров, осталось в строю тысяч шесть штыков.

— Твой личный состав готов драться? — снова спросил Алексей.

— В бой не рвутся, но все понимают, что за свободную Германию придется воевать нам, немцам.

Сделав страшные глаза, Трифонов погрозил Часову кулаком. Танкисты хором ответили: мол, давно знакомы. Разведчик буркнул что-то весьма неразборчивое на матерном диалекте великого и могучего, но развивать эту тему не стал.

В штабе расстелили на столе две — нашу и немецкую — карты масштаба 1:5000. Позиции сторон на обеих были нанесены весьма точно, различаясь лишь в деталях. Разве что расположение частей СС в глубине обороны немцы нанесли точнее, чем наша разведка. На карте Ханштайна были обозначены позиции дивизии СС «Лейбштандарте Адольф Гитлер» — в 8–9 км от переднего края советских войск. Выше северной границы карт, по сведениям воздушной разведки, стояли английская и французская дивизии СС — «Кинг Артур» и «Шарлемань».

За новых союзников говорил оберст фон Бутов — видимо, генерал Ханштайн доверял знавшему русский язык танкисту, Гюнтер честно признался, что больше всего их беспокоит 1-я мотодивизия СС, которой прежде командовал сам Большой Зепп, а теперь — бригадефюрер Вильгельм Монке.

— Если покончить с этим соединением, то англичане и французы не составят большой проблемы. Дальше к востоку держат оборону авиаполевая дивизия, белорусская гренадерская дивизия и дивизия власовцев. Авиаполевая дивизия укомплектована стариками, они сильного сопротивления не окажут, а вот коллаборанты…

— Это в полосе другой армии, — прервал его Задонский. — Что вы скажете о дивизии «Гитлер»?

По сведениям фон Бутова, в составе «Лейбштандарте» было не меньше 12 тысяч штыков, до 60 «пантер» и штурмовых орудий, а также рота «тигров». Этой ротой командует знаменитый гауптштурмфюрер СС Виттман, награжденный дубовыми листьями и мечами к Рыцарскому кресту. Дивизия считалась — и не зря — одним из самых боеспособных соединений Германии. Нейтрализовать эсэсовцев возможно лишь многократно превосходящими силами.

— По тяжелым танкам мы сильнее в полтора раза, а с вашими «тиграми» — в два, — сказал Серафимов, привычно считавший «пантеры» тяжелыми танками. — По личному составу — тройное превосходство, по артиллерии — пятикратное. Кроме того, на мой корпус работает авиадивизия — штурмовики, бомбардировщики, истребители. Значит, наша ближайшая задача — выйти к деревням Цоллербах и Боймаркт, развернуть артиллерию и обходить позицию «Лейбштандарта» с востока, вдоль реки.

Недоуменно слушавший чужую речь генерал Ханштайн забеспокоился и потребовал объяснить, о чем идет речь. Выслушав перевод Зиберта, он сделал надменное лицо и произнес длинную тираду. Гюнтер повторил за ним по-русски:

— Генерал обижен, что вы не принимаете в расчет его дивизию. Это солдаты, которые остались в строю и готовы сражаться за будущее Германии. Генерал не хочет, чтобы в первый же день немцы стреляли в немцев. Он пропустит ваши войска через свою полосу, а дивизия совершит марш на Гротвелль и обеспечит оборону моста, который понадобится вам завтра для развития наступления.