С этого времени правительство Народной Республики Ангола (НРА) стало получать повсеместное международное признание. В апреле она была принята в ООН. Тем не менее вооруженные формирования УНИТА при поддержке Южной Африки продолжали партизанскую войну против нового правительства. Регулярные вооруженные рейды с территории ЮАР в Анголу, в которых нередко принимали участие и южноафриканские военнослужащие, приводили в последующем к неоднократным военно-политическим кризисам с участием Анголы, ЮАР и Заира.

Схожими чертами в динамике вызревания характеризовались военно-политические кризисы, возникшие в результате ожесточенного гражданского противостояния в Бирме, Вьетнаме, Чаде, Сальвадоре и других странах.

Значительно реже, гражданскими войнами, межгосударственные военно-политические кризисы могут вызываться иными, уступающими им в масштабности внутригосударственными конфликтами, связанными с подготовкой или осуществлением государственных переворотов, покушением на видных политических деятелей и др.

Подобный кризис, к примеру, произошел между Доминиканской Республикой и Венесуэлой (24.06 – середина сентября 1960 г.). Дипломатические отношения между этими странами были прерваны еще в июле 1959 г. 24 июня 1960 г. была предпринята попытка покушения на президента Венесуэлы Бетанкура, в которой обвинили венесуэльских граждан. В приграничных районах обеих стран стали концентрироваться войска, что в конечном счете привело к возникновению острого военно-политического кризиса между Венесуэлой и Доминиканской Республикой.

Для правительства Гвинеи в октябре 1965 г. пусковым механизмом кризиса стало появление в стране новой оппозиционной политической партии (партии Национального Единства), пользовавшейся широкой популярностью и представлявшей угрозу для внутриполитической обстановки. Гвинея обратилась в ОАЕ с жалобой на то, что создание нового политического движения инициировано правительством Берега Слоновой Кости с целью подготовки государственного переворота в стране. В последующем это привело к возникновению военно-политического кризиса между двумя странами, который был разрешен 12 октября арестом лидера партии Национального Единства и вооруженным подавлением возникших беспорядков.

Итак, основной предпосылкой возникновения межгосударственных военно-политических кризисов в результате внутригосударственных конфликтов, и прежде всего гражданских войн, является оказание военно-технической и иной помощи противоборствующим в гражданской войне социально-политическим силам со стороны третьей или третьих сторон. При этом кризисы между странами, оказывающими эту помощь, и правительственными структурами государства, ослабленного развернувшейся гражданской войной, протекают, как правило, в латентной форме. В развитой форме кризисы возникают чаще непосредственно между государствами, оказывающими активную поддержку противоборствующим в гражданском конфликте силам.

Наиболее характерной тенденцией в послевоенный период стал отход Европы от роли эпицентра межгосударственных кризисов, каковым она являлась в 30–40-е гг.

Азия, так же как и Европа, наблюдала в послевоенный период некоторый спад кризисной активности. В Африке же, напротив, число кризисов в 60–70-е гг. увеличилось почти четырехкратно, что составило почти половину от их общего числа. Кризисный взрыв явился здесь следствием роста числа независимых государств, образовавшегося в результате вакуума сил в местных субрегионах и претензией ряда государств на роль региональных центров силы.

Наличие долговременных (исторических) причин в виде межгосударственных противоречий не является самодостаточным для возникновения военно-политических кризисов. Для этого необходим запуск механизма возникновения кризисных ситуаций.

Этот механизм предполагает определенную комбинацию внутри – и внешнеполитических факторов и условий в конкретно-исторический период (момент), которые в сочетании с соответствующими политическими целями и установками правительственных кругов одного или обоих оппонентов приводят к резкому обострению предшествовавших конфликтных отношений и последующему возникновению кризиса.

Неотъемлемым компонентом механизма возникновения военно-политических кризисов являются пусковые (ситуативные) акты, к которым относятся специфические события, действия или ситуационные изменения, носящие провоцирующий характер, воспринимаемые другими государствами как очевидный вызов их жизненно важным национальным интересам и соответственно влекущие за собой ответные действия (вербальные или практические), что приводит к возникновению кризиса с последующим возможным перерастанием его в вооруженный конфликт.

В послевоенный период можно выделить три основных разновидности механизмов возникновения военно-политических кризисов, которым в качестве условной кодификации присвоим следующие наименования: «оправдание собственной враждебности»; «постепенная вовлеченность в кризис третьей стороны» («вторичные» кризисы) и «балансирование на грани войны».

Свыше половины послевоенных военно-политических кризисов развивались на основе механизма балансирования на грани войны.

Сам термин, впервые введенный в политический и научный оборот Д.Ф. Даллесом, стал обозначать политику манипулирования дозированными угрозами развязывания войны или вооруженного конфликта с тем, чтобы частично или полностью лишить оппонента политической решимости к действию или сопротивлению. Ряд историков и политологов определяет этот процесс как «искусство преднамеренного обострения кризиса до грани возможных военных действий, с тем, чтобы принудить другую сторону отступить».

Чтобы достичь значительного политического выигрыша, государственные руководители идут на осознаваемый и расчетливый риск. Характеризуя поведение инициаторов кризисов, термин «балансирование на грани войны» применим для обозначения целого ряда ситуаций.

Кризисы подобного типа развиваются в том случае, когда государство – инициатор выдвигает угрозу важному национальному интересу (обязательству) оппонента в надежде вынудить его к отступлению, пересмотру или отказу от данного интереса (обязательства), что и является непосредственной целью инициатора. Предположение инициатора кризиса, что оппонент скорее отступит, чем рискнет доводить кризисную ситуацию до стадии вооруженного конфликта, является определяющей характеристикой кризисов «балансирования на грани войны». Поскольку инициатор не намеревается начать войну, а преследует специфические политические цели посредством угрозы применения силы, эти кризисы достигают цели только в том случае, если не перерастают в вооруженный конфликт.

Так, в китайско-индийском пограничном кризисе 1962 г. Д. Неру стремился изгнать китайцев с территории, на которую претендовала Индия. Спорная территория включала Аксай Чин, малозаселенное горное плато, жизненно необходимое для поддержания устойчивой связи основной части Китая с Западным Тибетом, соответственно установление контроля Индии над Аксай Чином воспринималось в Пекине как серьезная угроза его влиянию в Тибете.

В американо-корейском кризисе 1950 г. вторжение севернокорейской армии на территорию Южной Кореи было оценено в Вашингтоне как серьезный вызов интересам (влиянию) США на Дальнем Востоке, как реальная возможность социалистического блока во главе с Советским союзом занять в этом регионе доминирующие позиции. В создавшихся условиях, несмотря на то что в предвоенный период Вашингтон вывел Южную Корею за периметр жизненно важных интересов США, в кратчайшие сроки было принято решение о полномасштабных, в том числе и военных мерах по разрешению кризисной ситуации.