– Значит ли это, что мы победили? – спросила Паскаль. – Достигнуты ли поставленные цели?

– Думаю, да, – ответила Хоури. – Садзаки вышел из игры, и я не верю, что наш друг Хегази способен доставить нам много неприятностей. И не похоже, что твой муженек собирается сдержать слово и укокошить нас всех, если не получит того, чего хочет.

– Какой разочаровывающий финал, – буркнул Хегази.

– Я же вам говорила, что он блефует, – напомнила Паскаль. – Он блефовал. Стало быть, все кончилось? И мы можем отозвать пушки? – Она взволнованно смотрела на Вольеву.

– Конечно. – Илиа достала из кармана куртки и защелкнула на запястье новый браслет с таким видом, будто это была самая обычная вещь в мире. – Согласись, было бы очень глупо не носить с собой запасного.

– Я всегда верила в тебя, Илиа, – хмыкнула Хоури.

Вольева поднесла браслет к губам и тихо проговорила несколько фраз. То, что звучало как мантра, на самом деле было цепочкой команд, посланных в обход многих устройств защиты. Когда внимание всех присутствующих сосредоточилось на браслете, Вольева приказала:

– Всем боевым машинам из тайного склада вернуться на корабль. Повторяю, всем боевым машинам из тайного склада вернуться на корабль.

И не произошло ровным счетом ничего. Даже когда истекли секунды допустимого временного лага. Только иконки на дисплее вдруг поменяли цвет с черного на красный и замигали с неприятной регулярностью.

– Илиа, что это значит? – спросила Хоури.

– Это значит, что они приготовились к бою и вот-вот откроют огонь, – сказала Вольева так спокойно, будто ничего другого и не ожидала. – Это значит, что сейчас произойдет нечто очень скверное.

Глава двадцать восьмая

Итак, Вольева снова утратила контроль над ситуацией.

Она беспомощно наблюдала, как орудия открыли огонь по Церберу. Первыми, конечно же, нашли свои цели лучевые пушки, о чем сообщили бело-голубые вспышки на аридной серой поверхности планеты в той самой точке, куда по замыслу должен был ударить «Плацдарм». Орудия, стреляющие релятивистскими снарядами, лишь немного отстали от лучевых, и сведения об их успехах дошли до зрителей несколькими секундами позже. Сфера показывала эффектные, быстро следующие друг за другом пульсации – это дождем сыпались на цель и вонзались в кору Цербера снаряды, начиненные нейтронием и антиматерией.

Все это время Вольева держала браслет у рта и отдавала отрывистые команды, но с каждым разом все слабела надежда вернуть власть над оружием. На какую-то жалкую секунду в голову закралась мысль, что новый браслет – всего лишь подделка. Впрочем, даже это не могло объяснить, почему боевые машины вдруг заработали в автономном режиме. Они действовали целенаправленно, в точности как та пушка, что отказалась вернуться в чрево корабля.

Значит, кто-то захватил контроль над ними.

– Что происходит? – спросила Паскаль.

Судя по ее тону, она не ожидала получить внятный ответ.

– Это, должно быть, Похититель Солнц, – сказала Вольева, оставив попытки вернуть орудия под свое управление. – Вряд ли это может быть Мадемуазель, сидящая в голове у Хоури. Если бы даже она набралась сил и сумела воздействовать на пушки, она бы постаралась не допустить того, что мы видим.

– Наверное, часть Похитителя Солнц осталась в ЦАПе, – произнесла Хоури и сразу пожалела об этом. После некоторой заминки она продолжила: – Я вот что хочу сказать: мы уже давно знаем, что он может контролировать ЦАП. Потому-то и сопротивлялся Мадемуазели, когда она пыталась уничтожить Силвеста с помощью той мятежной пушки.

– Но как он добился настолько полного контроля? – Вольева растерянно покачала головой. – Не все команды, которые я отдаю орудиям через браслет, должны проходить через ЦАП. Я же понимала, чем рискую.

– Ты хочешь сказать, что он заблокировал и обходные каналы?

– Так мне, во всяком случае, представляется.

Теперь дисплей показывал, что артсистемы прекратили атаку. Лишившись запасов снарядов и энергии, они дрейфуют в направлении Гадеса, где им суждено висеть на орбитах миллионы лет, пока какая-нибудь мощная гравитационная пертурбация не швырнет их на Цербер или не унесет к троянским точкам; в этом случае они переживут даже смерть Дельты Павлина, которой не избежать судьбы всех красных гигантов.

Вольева испытывала странное удовлетворение от мысли, что эти орудия уже не обратятся против нее, им вообще никогда не найдется применения. Но это было слабым утешением. Удар по Церберу нанесен, остановить движение «Плацдарма» невозможно, он уже на подходе. На дисплее она видела результаты обстрела – уносимые в космос плюмажи распыленного реголита.

Силвест добрался до лазарета, таща на себе беспомощного Садзаки. Худощавый и спортивный, тот оказался на диво тяжел. Силвест предположил, что это из-за массы наномедов, которые сейчас побежали по кровеносным сосудам. Они дремали в каждой клетке тела Садзаки, дожидаясь кризиса – такого как нынешний. Раненый температурил, и это говорило о том, что лечебные механизмы приступили к бешеному размножению, к накоплению сил, к извлечению молекул из здоровых тканей для восполнения ущерба. Глянув на кисть триумвира, Силвест обнаружил, что кровь уже не течет, а жуткая рана, опоясывающая запястье, прикрыта похожей на пленку оболочкой, сквозь которую слабо виднеется янтарного цвета новая ткань.

Из лазарета появились роботы-санитары, подбежали, подхватили Садзаки и положили на каталку. Несколько минут над ним хлопотали машины, на лебединых шеях кронштейнов склонялись под разными углами мониторы, разнообразные нейронные сканеры нежно ощупывали череп. Вроде бы ни один из аппаратов не заинтересовался раной Садзаки, – наверное, другие системы уже проконтролировали ход самолечения и причин для вмешательства не обнаружили. Садзаки, несмотря на слабость, был в сознании.

– Не следовало так доверять Вольевой, – сказал Силвест со злостью. – Она все испортила, и это из-за того, что прибрала к рукам слишком много власти. Это ваша фатальная ошибка, Садзаки.

Триумвир ответил еле слышно:

– Разумеется, мы ей верили, болван! Вольева – одна из нас! Член триумвирата! – Потом он хрипло выдавил: – А что вам известно о Хоури?

– Это «крот», – ответил Силвест. –