Но я просил и просил, и наконец он показал мне дорогу.

– Иди туда и будь внимателен, – сказал он. – Если ты заметишь его, приближайся очень осторожно. Он постарается отпугнуть тебя и может бросить в тебя то, что будет у него в руках. Ты должен сесть, как будто не обращаешь на него внимания. Но следи за ним краем глаза и, когда увидишь, что он успокоился, прочитай что-нибудь из Кайса, сына Дариха, это его любимый поэт.

Тем же утром я вышел на поиски Маджуна. Я нашел его после полудня сидящим на холме – он писал что-то пальцами на песке. Без колебаний я направился к нему, но он вскочил, как испуганное дикое животное, подбежал к каменистому месту и поднял камень. Я подошел ближе, и сел рядом с ним, и стал ждать, потому что он еще смотрел на меня с недоверием. Прошло много времени, когда он немного успокоился и приблизился, тревожно двигая пальцами. Тогда я посмотрел на него и произнес:

– Как прекрасны эти строки Кайса, сына Дариха:

Безумец разрыдался. Он проговорил:

– Но мои стихи лучше, послушай:

Пока он говорил, появилась газель, он побежал за ней и пропал из вида. Я ушел оттуда, но на третий день вернулся на то же место. Я не нашел его в тот день и рассказал об этом его семье. Они послали туда человека, носившего ему еду, и тот сказал, вернувшись, что еда, которую он оставил там в прошлый раз, лежит нетронутой. Мы с его братьями отправились на поиски, искали целый день и целую ночь и лишь на рассвете нашли его. Он лежал в сухой каменистой низине мертвый. Братья отнесли его домой, а я вернулся в свои земли».

Все заканчивается, а конец любви знаменуется исступленным восторгом или смертью.

«Я знал одного человека, – рассказывает Санаубари, – продавца книг в Эдессе, его звали Саад.

Его лавку посещали писатели, и Саад, человек умный и начитанный, сам сочинял чувствительные стихи. Абу Мувай, я сам и многие другие сирийские и египетские поэты постоянно там бывали.

В том городе жил купец-христианин, и у него был сын Иса, самое прекрасное творение Всевышнего. Кроме всего прочего, мальчик был чрезвычайно умен и, несмотря на свою молодость, блестяще вел беседу, он часто сидел с нами, записывая наши стихи. Саад влюбился в этого мальчика и писал о нем стихи, так что об его страсти стало известно всем.

Мальчик подрос и почувствовал призвание к религиозной жизни. Он сказал об этом родителям и так умолял об этом, что в конце концов они смирились с этим и, получив согласие настоятеля монастыря, купили ему монашескую келью. Юноша поселился в монастыре, чтобы провести здесь всю оставшуюся жизнь. Для торговца книгами все это стало равносильно заходу солнца. Он закрыл свой магазин, перестал видеться с друзьями, но часто приходил в монастырь, где жил юноша, и посвящал ему еще больше стихов.

Но монахи осуждали дружбу такого рода. Угрожая изгнанием из монастыря, они запретили юноше приглашать его к себе. Когда Саад понял, что друг избегает его, это разбило его сердце. Он умолял монахов, но безрезультатно. Это было бы дурно, сказали они, и привело бы к греху. Кроме того, они боялись общественного осуждения. Когда в следующий раз Саад подошел к монастырю, они захлопнули перед ним ворота и даже не позволили юноше с ним поговорить.

Но это только сделало его любовное безумие неистовым. Он разорвал на себе одежду, сжег все в своем доме и ушел жить в пустыню у монастыря, голый и безумный, продолжая сочинять стихи и беспрерывно плача.

Однажды, возвращаясь из ночной прогулки в саду, мы с Абу Муваем увидели его сидящим в тени монастырской стены, его волосы отросли и были спутаны, весь вид его изменился. Мы приветствовали его и хотели привести в чувство.

– Оставьте меня, – произнес он дьявольским шепотом. – Видите эту птицу? С самого рассвета я прошу ее полететь к Исе и передать ему мое послание.

Затем он отвернулся от нас и пошел к монастырским воротам. Они немедленно закрылись перед ним.

Спустя некоторое время его нашли мертвым, лежащим около монастыря. Узнав об этом, жители города, предводительствуемые правителем, Аббасом ибн Кайгалагом, толпой пошли к монастырю, выкрикивая, что его убили монахи.

– Мы отрубим голову этому мальчишке! – грозил Ибн Кайгалаг. – Мы сожжем это место, мы высечем всех этих монахов!

Он был столь категоричен, что христианам, чтобы спастись, пришлось заплатить десять тысяч дирхемов. Когда же этот юноша приходил в город на свидание с родителями, мальчишки кричали ему вслед: «Вот идет тот, кто убил Саада, торговца книгами!» – и бросали в него камни, так что в конце концов он уехал оттуда и поселился в монастыре Самаана».

Согласно Птолемею, есть три разновидности любви. Первая – союз двух душ, который мы и называем любовью.

Ничто не противостоит этой взаимной силе: она появилась в силу того, что в гороскопе двоих людей их планеты были в третьем или в шестом положении. Когда так происходит, двое созданы для того, чтобы любить друг друга, особенно если при их рождении планеты находились в восхождении.

Вторая разновидность, которую Птолемей называет взаимопомощью, возникает, когда у двоих при их рождении в апогее находится планета, лежащая между их соответствующими позициями к данной планете или в третьем или в шестом положении. Такие люди будут полезны друг другу, и из этой пользы появится дружба и привязанность.

Что же касается третьей разновидности, то она возникает, если у двоих одна и та же планета находится в противоположном положении. И если к тому же у одного из них она в апогее, а у другого в убывании, к притягательности, возникшей из этого расположения, добавляется несчастливый итог: им не быть вместе.

Классик писал:

И эти строки часто приводят для того, чтобы показать, что и он признавал это разделение.

* * *

Абдулла ибн Омар сказал мне (а ему это рассказывал отец), что однажды, когда его отец был у правителя Муваффака[165], тот послал за двумя астрологами, прославленным Абу Маашаром[166] и еще одним. Когда они прибыли, он сказал: