Адам рассказывал ей о футболе, фанатах и самом Финале Кубка, и девушка не стала прерывать его, чтобы сказать, что знает, что такое футбол. Она просто послушно шагала рядом. Место оказалось действительно неподалёку, оформленное в староанглийском стиле, так что на счёт меню неожиданностей не было. Заказав бифштекс, салат и кофе, Гермиона откинулась на мягкую спинку стула, разглядывая проезжающие мимо машины и маглов. Все куда-то спешили, неслись мимо. Она в этот момент чувствовала себя, как под стазисом. Её жизнь замерла и полностью зависела только от больницы, в которой сейчас остался дядя. В груди снова разлилось что-то горькое, а на глаза навернулись слёзы.

Девушка почувствовала горячее прикосновение к руке и вздрогнула: Адам накрыл её ладонь своей и сочувственно улыбнулся.

— Серьёзно, мисс Грейнджер, вам нужно лучше контролировать свои эмоции.

Она горько усмехнулась.

— Да, я знаю, — протянула ведьма.

— Расскажите мне что-нибудь о магии, — предложил он, махнув рукой.

— Я могу рассказать о школе, — поразмыслив, согласилась Гермиона. Если он пытался её отвлечь, то у него получилось. — Или о том, чем мы с дядей занимаемся, о нашей профессии.

— Второе, — сказал Адам.

Гермиона слабо улыбнулась.

Сначала подбирать слова было трудно, но постепенно, минута за минутой, она приходила в себя, рассказывая о зельеварении. О волшебных ингредиентах, правилах приготовления, зельях. Адам был хорошим слушателем.

— А от бодроперцового из ушей и ноздрей идёт пар, — улыбаясь, проговорила она, — чем сильнее простуда, тем больше пара.

— Значит, волшебники тоже простужаются? — спросил Адам.

Гермиона кивнула, разрезая бифштекс.

— Да, но намного-намного реже, чем маглы.

— А на магов действуют наши лекарства? — полюбопытствовал он.

Ведьма задумалась, пережевывая пищу. Она отпила кофе, прежде, чем кивнуть.

— Да, на летних каникулах, когда я возвращалась домой, я принимала таблетки от головной боли, — вспомнила она.

— Интересно, — протянул Адам. — Значит, только ваши зелья не действуют на людей. В обратную сторону это не работает.

— Не совсем так, — возразила Гермиона; мужчина вопросительно посмотрел на неё, накалывая кусочек пирога. — На людей действуют зелья, но их нужно адаптировать. Чем сложнее, тем сильнее нужно изменять состав. Например, гной бубонтьюбера не переносится человеческим организмом, но его можно заменить, — она пожала плечами.

Закончив с едой и расплатившись, они выдвинулись в сторону больницы. И чем ближе они подходили, тем сильнее Гермиона замедляла шаг. Адам толкнул её плечом.

— Идёмте, всё будет в порядке. В крайнем случае, вы всегда можете поговорить о зельях, — улыбнулся он, — или зайти ко мне. Если я буду свободен — всегда рад вас выслушать.

— Спасибо, — протянула Гермиона, поднимая взгляд на окна больницы.

Тяжело вздохнув, она переступила через порог.

В палате помимо Гектора уже находился Беркс. Они, казалось, ждали её, потому что как только Гермиона вошла, доктор начал говорить.

— Опухоль увеличилась за эти два месяца, так что мы начинаем терапию, — сказал он. — Думаю, это займёт десять дней, а не неделю, как планировалось изначально. По поводу посещений правила не изменились, но с десяти до двенадцати сэра Гектора в палате не будет. Так что, не уверен, что есть смысл приходить так рано, мисс…

— Нет, всё в порядке, я буду к восьми.

— Что ж, тогда, я удаляюсь. Адам зайдёт к вам вечером, Гектор, с моим назначением и расскажет вам о процедуре.

— Спасибо, целитель Беркс, — отозвался дядя.

Гермиона слабо улыбнулась, заметив, как приосанился Беркс, когда его назвали целителем.

Она упала в кресло, призывая карты для подрывного дурака, а Гектор подставил столик между ними.

* * *

Находиться на Заседании без Риддла было не по себе. Абраксас, как оказалось, достаточно привык к нему за этот год — их переглядки, невидимая поддержка, ощущение некой целостности, когда рядом был Риддл, всего этого не хватало. Это, казалось, ощущают все Рыцари, пришедшие сюда.

Том не писал ему ни разу за эту неделю — очевидно, пока новостей не было, но, по крайней мере, Ростислав прислал письмо Антонину, успокоив, что он принял Риддла и готовит для него обширную программу знакомств. Постепенно, шаг за шагом, они приближались к тому, о чём мечтали ещё со школы. Это вдохновляло и воодушевляло, Малфой практически не жалел о том, что станет Министром Магии, ведь это ускорит многие процессы. Все процессы, если точнее. Окружённые правильными людьми, они начнут с Британии, закрыв её от маглов, ужесточив Статут, а потом и все остальные страны присоединятся к ним. Магическое сообщество будет в безопасности.

На первом курсе он смеялся над маглами, ведь его с детства учили, что превосходство на стороне магов. И тогда Риддл популярно объяснил всем, что маглы — не безобидны. Что они не примут что-то новое. Он открыл им глаза на политику Дамблдора, а проведя расследование они были поражены тому, что узнали о волшебнике. Стало очевидно, к чему хочет подвести Дамблдор, а благодаря Тому школьники поняли, почему этого нельзя допустить. Нельзя раскрываться перед маглами, они превосходят численностью, они опасны, у них сильнейшее оружие, их технологии способны распотрошить, в буквальном смысле, всё, что не вписывается в их порядок нормы. С тех пор они медленно, да, но верно, шли к чёткой цели. И в данный момент Абраксас чувствовал, что они близко. За этот год они сделали огромный скачок, к которому готовились больше пятнадцати лет.

Септимус бы им гордился.

Абраксас взглянул на мисс Грейнджер — её место было почти напротив его, — ведьма сидела, уткнувшись в сложенные листы пергамента и выглядела задумчивой. Она повертела карточку с планом Заседания и слегка хмурилась. Наверное, снова наткнулась на имя Лича с его очередным предложением по тёмным артефактам.

— Приветствую Всех на Заседании Визенгамота номер четыре тысячи семьдесят. Верховный Чародей Визенгамота — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Секретарь заседания — Эмис Шеклболт, — объявила ведьма, заставив Абраксаса оторваться от разглядывания мисс Грейнджер.

— Благодарю, Эмис, — доброжелательно отозвался Дамблдор. — Начнём с отчётов, — он пробежался глазами по списку, а потом поднял голову, — мистер Мокридж.

Абраксас против воли взглянул на мисс Грейнджер, которая, как он и ожидал, прожгла Мокриджа взглядом. Порой она совершенно не скрывала свои эмоции. Настолько, что Малфой решил, что она делает это нарочно. Он вряд ли мог считать себя экспертом по Гермионе Грейнджер, но он общался с ней достаточно, чтобы знать, как она умеет закрываться. Её крепкую каменную стену нельзя было пробить, когда дело касалось чего-то, что её волнует на самом деле. Конечно же, это не касалось её отношения к главе Отдела по регулированию магических популяций — здесь она была кристально честна, демонстрируя свою