27 марта. – Моя душечка Наташа, прошло довольно много дней, с тех пор, как я тебе писал последний раз. Причины этому были те, что я кончил тебе отвечать на все то, что ты мне писала в твоем письме, затем здесь я был или занят, или ничего интересного не происходило, а затем я ждал курьера, который приехал третьего дня в 5½ дня. Вчера же я съездил в Кавказскую туземную конную дивизию и прощался с полками, пулеметчиками и двумя конно-горными батареями и это заняло весь день, т. к. ехать пришлось очень далеко, выехали в 9 ч., а возвратились в 8 ч. Сейчас же после обеда я лег, ибо порядочно устал. Ехали на автомобилях. Пыль была ужасная, ветер сильный и довольно холодно, погода пасмурная. Было три полка в одном месте (Высучка, там, где я был в начале июля), и три полка в Тлустэ. Мне пришлось сказать маленькое слово и тут и там, что отняло от моего здоровья, по крайней мере, три года жизни, я так всегда волнуюсь, просто ужас, но я взял себя в руки и говорил громко медленно и ясно. – При всем этом я еще не благодарил тебя за твое милое письмо, что и делаю сейчас от всего сердца. Меня ужасно беспокоит, что ты все плохо себя чувствуешь. Только что послал тебе телеграмму, в которой прошу тебя повидать Яковлева, что надеюсь, ты и сделаешь. Право это совсем необходимо, надо же наконец выяснить причину твоего недомогания, причина наверное самая маленькая и простая, потому что еще в начале зимы ты себя чувствовала хорошо. – За эти несколько дней, что я тебе не писал, выяснилось, что числа 3 или 4, мне можно будет съездить в отпуск, что меня радует, конечно, больше всего на свете, и я надеюсь, что нам удастся поговеть вместе. Если не удастся быть в Брасове, по тем причинам, о которых ты мне пишешь, очень жаль, конечно, но что же делать, приеду я в Гатчину, но не скрою от тебя, что для меня это делает огромную разницу, и в особенности, когда я приезжаю домой на короткое время. Все-таки лучше быть в том месте, где тебе удобнее, поэтому говорить больше об этом не буду. Те два дня, которые ты провела в постели, кроме пользы, конечно, ничего не принесли, и вообще тебе необходимо вести более здоровую жизнь, чем ту, которую ты ведешь. Я всегда говорил и буду говорить, что необходимо ежедневно ходить, а, кроме того, и отдыхать, только при таком условии можно улучшить свое здоровье. – Странно, что Лавриновский мне до сих пор не ответил на мое (как я считаю) очень хорошее письмо. – У нас уже появились фиалки, мне очень хочется прислать их тебе, но боюсь, что не дойдут, хотя они с корнями и в земле. – Ты удивляешься, почему я сам не мог ответить Муравьеву, да по той простой причине, что я не умею хорошо писать, ты сама это знаешь, соображать-то я могу, а писать – нет, тут дело не в чужих мозгах, как ты пишешь, а распределение труда. Мне и без того очень много приходиться писать, почему же мне еще больше тратить на это время, вместо чтения или прогулки на свежем воздухе. Я достаточное число часов просиживаю за письменным столом. – Итак, прощусь на сегодня с тобою, моя дорогая Наташа, в надежде, что мы увидимся с тобой дней через десять. Я нравственно очень устал и ни на что хорошее больше не рассчитываю. Береги свое здоровье, умоляю тебя. Я только и живу тобой, у меня в жизни другого ничего нет. Мысленно крещу тебя, обнимаю и целую с любовью, да хранит тебя Господь.

Весь твой мальчик Миша.

ГА РФ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 21. Л. 41–46 об. Автограф.

27 апреля 1916 г. – Новое Поречье, около Городка Подольской губ.

Дорогой Ники,

Не найдешь ли ты возможным назначить к себе в свиту Н.Н. Крестьянова (прошу об этом исключительно от себя). Мы все знаем его очень давно, он бесконечно долго служил в Сводном полку (25 лет), а теперь состоит начальником Гатчинского дворцового управления уже третий год. Человек он очень хороший и во всех отношениях честный и верный. Сделай для него эту огромную радость!

Пасху я встретил со своей семьей в Брасове, погода была отличная. Надеюсь, ты хорошо встретил праздники.

Крепко тебя обнимаю.

Твой Миша.

ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1301. Л. 148–148 об., 149. Автограф.

2–5 мая 1916 г. – Новое Поречье (Под[ольской] губ.).

Моя душечка дорогая Наташечка, пишу тебе первое письмо отсюда. Мы расстались с тобой девять дней тому назад и, как это всегда бывает, мне кажется, что прошло гораздо больше времени, и я уже начинаю скучать по тебе, несмотря на самые хорошие условия жизни, в которых мы [в] настоящее время находимся. – Я так счастлив был от тебя узнать, что доктор Соколов ничего серьезного не нашел у Беби, а приписал все его нервам, а как теперь оказывается, он совсем спокойно стал спать. Кроме его слишком большой впечатлительности, мне кажется, что в Брасове играл роль воздух, к которому он не привык. – Смерть нашего бедного Буль меня ужасно поразила и огорчила, что же это значит, что мы потеряли вторую собаку в такой короткий срок и, по-видимому, также от отравления. Не могу допустить мысли, чтобы это было сделано, кем-нибудь умышленно, но, может быть, в нашем соседстве занимаются истреблением крыс, вот почему я телеграфировал Котону о том, чтобы он по возможности установил причину смерти, а тебе – в случае нужды, обратиться к полиции, которая одна может проверить, что делается в соседних домах. Не положил ли наш садовник отраву против крыс и мышей около парников, т. к. иногда у них является такая дикая мысль, вообще, это возмутительно, что люди занимаются этим и сами не сознают того зла, которое делают. Я уверен, что нигде в загранице не кладут отраву. – Ужас, как жалко Буль и тоже так неожиданно это случилось, как два месяца тому назад с милым Джеком. Ты, вероятно, похоронила его там же в саду? – Простившись с тобой в Брянске, мы отправились в наш вагон и легли, а в 7 ч. утра пришел наш поезд на Киев, и мы покатили дальше. Ларька [Воронцов-Дашков] виделся с Алешей [Матвеевым], и от последнего ты, наверное, знаешь, то изменение, которое мне пришлось сделать в завещании. Я посылаю эту бумагу и прошу тебя передать ее Алеше, для хранения. Что касается отношений Ларьки [Воронцова-Дашкова] к тебе, то могу сказать, что он относится очень доброжелательно и всегда одинаково, да, кроме того, ему нет причин иначе относиться, потому что кроме добра он ничего другого от нас не видел, да и по натуре своей он человек справедливый и очень добрый. Он должен был приехать сюда на несколько дней по некоторым вопросам в Кабардинском полку, но, по-видимому, он не приедет, я был бы рад, если б ты его повидала до 15 числа; они оба поедут лечиться в Кисловодск. Доктор нашел, что у него все не в порядке, и печень, и почки, и сердце, и нервы. – Здесь в доме теперь живет хозяйка с сыном. Я с ней познакомился, она немолодая и не могу сказать, что симпатичная. Через день играют у нас трубачи, которые приходят от каждого полка по очереди. Пока дел никаких нет. 8-го мая будет «Concours-Hippque» в Бугском Уланском полку, вероятно, это повторится и в других полках моего корпуса, а, кроме того, придется вскоре ездить по очереди в каждую дивизию для проверки занятий и видеть степень подготовки полков. – Погода, когда мы приехали сюда, была жаркая и солнечная, а несколько последних дней изменилась к худшему, шли дожди, сильный ветер и стало просто холодно, пришлось даже протопить печи. Сегодня опять теплее, но ветер сильнейший. Зелень, конечно, совсем летняя, кроме дубов, которые еще совсем мало распустились. Черемуха уже отцвела, сирень в полном разгаре. Днем мы, т. е. [В.А.] Вяземский, Керим и я ежедневно делаем большие прогулки верхом по полям, т. к. лесов здесь почти нет, все чернозем и много глубоких оврагов, не могу сказать, чтобы эта губерния мне нравилась. – Мой новый серый текинец, которого зовут Далай, мне очень нравится. Первый день он на меня сердился и горячился, а на второй же день пошел спокойно, и теперь он хорошо меня знает и свободно позволяет мне слезать и садиться во время прогулки, а также и вести его в поводу, – он все-таки мужчина серьезный и шутить с ним, конечно, нельзя. Повод у него мягкий, и чудный мягкий галоп и на нем едешь без усталости хоть целый день. – Твоя новая складная рамка стоит на письменном столе, и все твои дорогие портреты смотрят на меня, ты не знаешь, как они мне нравятся, но ты должна обязательно мне добавить еще две фотографии, которые ты мне обещала и о которых я тебе уже говорил.