– И никто больше не обратил на это внимания?

Еще одна бледная улыбка:

– Никто не захотел. Прежде всего, выдать тринадцатого властям – не преступление. Ты и по сей день можешь видеть рекламные щиты, призывающие добропорядочных граждан именно к этому, объявления появляются каждый раз, когда кому-то удается бежать из Симаррона или Тананы. К тому же Итан был копом, и все выглядело так, что его сдал другой коп. Подобные вещи большинство полицейских предпочитает просто забывать и жить как будто их и не было.

Карл кивнул. Ему показалось, что за окном стало посветлее.

– И ты планировала ее убить. Или сделать так, чтобы ее убили. Что тебя остановило?

– Не знаю. – Севджи закрыла глаза. От усилий, которых потребовал рассказ, ее голос стал тоненьким и слабым. – В конце концов я просто не смогла, и все тут. Я убивала людей, когда была при исполнении, мне приходилось это делать, чтобы выжить самой. Но тут другое дело. Холодное. Нужно быть хер знает какой холодной, чтобы убить вот так.

Ночь за окном определенно бледнела. Теперь Карл отчетливее видел лицо Севджи, видел написанное на нем отчаяние. Он наклонился, нежно поцеловал ее в лоб и сказал:

– А теперь постарайся немного отдохнуть.

– Я не смогла, – пробормотала она, словно пытаясь объяснить что-то судье, а может, Итану Конраду. – Я просто не смогла это сделать.

Пришла свободная от дежурства Ровайо с цветами. Севджи была с ней почти невежлива, отпускала хриплым шепотом шуточки насчет случайного секса. Шуточки были несмешные, и никто не смеялся. Ровайо перенесла это стоически, пробыла ровно столько, сколько изначально намеревалась (придя, она сразу сообщила, сколько у нее свободного времени), неловко пообещала еще заглянуть. По виду Севджи можно было предположить, что ей все равно, заглянет Ровайо или нет. Уже в коридоре женщина-полицейский посмотрела на Карла и скривилась:

– Это была плохая идея, да?

– Ну, намерения у тебя были добрыми. – Карл искал темы, за которыми удалось бы спрятаться от истины, от того, что осталось в палате за дверью, закрывшейся за их спинами. – Есть что-то новое с места преступления?

Ровайо мотнула головой:

– Никаких следов, не принадлежащих тебе, убитым или еще десятку мелких жуликов местного масштаба. Похоже, этот Онбекенд не пожалел защитного геля.

– Точно, не пожалел. – Карл сам удивился вспышке ярости, обуявшей его при воспоминании о полузнакомом лице другого тринадцатого. – И на волосы тоже, они охренеть как блестели на свету, там такой толстенный слой был. Он явно не собирался оставлять криминалистам свой генетический материал.

– Ну да. Удивительно только, что Меррин не поступил также. Нет, он оставлял свой долбаный генетический след везде, как будто нарочно, чтобы мы по нему шли.

– Ага, думаю, потому-то мы и вышли на него так легко.

Ровайо сморгнула:

– Я смотрю, у тебя отличное настроение.

– Извини. Я почти не спал. – Он посмотрел назад, на закрытую дверь в палату Севджи. – Хочешь, выпьем внизу кофе?

– Конечно.

Сидя напротив Ровайо за исцарапанным пластиковым столом кафетерия, Карл машинально поинтересовался, как движется расследование на «Коте Булгакова». Новостей оказалось немного. «Даскин Азул» стоял на прежних позициях. Меррин, Рен и иже с ними незаконно использовали ресурсы компании для своих неправедных целей. Любые попытки вменить что-либо в вину владельцам или администрации приведут разве что в суд. Ордера на арест опротестованы, залоги выплачены, схватка юристов началась.

– И мы, похоже, в ней проигрываем, – кисло заключила Ровайо. – В тот самый день, когда мы произвели аресты, к делу подключилась какая-то очень большая шишка из Вольной Гавани. Цай намерен так или иначе расколоть задержанных, он жутко зол из-за всего этого. Но никто пока не заговорил, все либо слишком напуганы, либо слишком самоуверенны. Если кто-нибудь из штата «Даскин Азул» в ближайшее время не расколется, нам крышка.

– Ясно. – Это прозвучало вяло. Он не мог заставить себя как следует заинтересоваться сказанным.

Ровайо пригубила кофе, мрачно посмотрела на него через стол и сказала:

– Я спрошу только один раз, потому что понимаю, как это глупо. Медики совершенно уверены, что им это не победить?

– Да, уверены. Вирус распространяется слишком быстро, мы просто играем с ним в догонялки. Н-джинн не способен выстроить систему, которая могла бы предугадать и побить это хаотичное распространение. «Хааг» в свое время был спроектирован, чтобы убивать тринадцатых, а наша иммунная система вдвое эффективнее вашей, поэтому требовалось изобрести нечто неодолимое.

Ровайо фыркнула:

– Ни хера не меняется, да?

– Извини?

– Индустрия вооружений зарабатывает денежки на человеческом страхе. Знаешь, что пару сотен лет назад вояки изобрели новый вид пуль, они считали, что обычные не возьмут черного человека с кокаином в крови.

– Черного человека?

– Да, черного. Чернокожего, вроде нас с тобой. Поначалу считалась, что кокаин – проблема исключительно расовая, и его употребляют только такие, как мы. А потом было решено, что нас надо валить более серьезными пулями, потому что все мы находимся под воздействием этого самого кокаина. – Ровайо сделала ироничный жест, пародируя ведущего презентации: – Встречайте «357-й Магнум»!

Карл нахмурился: терминология показалась ему смутно знакомой.

– Это какая-та иисуслендская история, да?

– Тогда не было никакого Иисусленда. Речь о патронах повышенной мощности, которые, как я уже сказала, придумали двести лет назад.

Он кивнул, потер глаза:

– Да, извини. Ты действительно говорила. Я забыл.

– А за двести лет до этого произошла еще одна подобная история. Тогда изобрели автоматическое оружие. – Ровайо снова отпила кофе. – Парень по имени Пакл запатентовал скорострельное ружье с барабаном, созданное, чтобы накрывать огнем наступающие турецкие полчища. Пули к нему были квадратные.

Карл откинулся на спинку стула:

– Ты меня разыгрываешь.

– Нет. Фишка в том, что христиан предполагалось убивать круглыми пулями, а нехристей – квадратными.

– Хватит тебе! Не может быть, чтобы такую штуку могли собрать уже тогда.

– Собрать-то ее собрали, только она не работала. – Голос Ровайо помрачнел: – Но с «Магнумом» сработало. И с «Хаагом».

– Оружие против монстров, да? – тихо сказал Карл. – Откуда ты все это знаешь, Ровайо?

– Я много читала по истории, – ответила чернокожая женщина. – Я считаю, если ты не знаешь ничего о прошлом, у тебя нет будущего.

В надежде, что она снова сможет дышать самостоятельно, ей откачивают жидкость из легких. Перед началом процесса, во время и после него она просто лежит, бессильно распластавшись по кровати, и испытывает примерно те же ощущения, что в середине беременности, только ее толкают изнутри не внизу живота, а выше и чаще. Будто кто-то крохотный колотит ее в припадке истеричной ярости.