Роран промолчал; он вообще не произнес больше ни слова, пока Джоад не стал объяснять, почему Бром и Эрагон оказались в Тирме: они хотели воспользоваться грузовыми манифестами судов, чтобы выяснить, где расположено логово раззаков.

— И выяснили? — не выдержал Роран и даже вскочил.

— Выяснили!

— Ну, и где же оно? Ради всего святого, говори! Ты же знаешь, как это для меня важно!

— Из полученных данных следует — а позднее я получил на этот счет еще и подтверждение от варденов, — что логово раззаков располагается в скалах храма Хелг-ринд, недалеко от Драс-Леоны.

В волнении Роран взмахнул своим молотом. До Драс-Леоны путь отсюда, конечно, неблизкий, но из Тирма есть единственный свободный проход к южной оконечности Спайна. «Если мне удастся благополучно отправить всех дальше на юг вдоль побережья, — думал он, — то сам я смог бы отправиться в этот Хелгринд и освободить Катрину, если, конечно, она там, а потом спуститься по реке Джиет до самой Сурды».

Видимо, сумев что-то прочесть по лицу Рорана, Джоад заметил:

— Это невозможно, Роран.

— Что невозможно?

— Ни один человек не может просто так проникнуть в Хелгринд. Этот храм устроен в огромной, черной, совершенно голой скале, на которую невозможно взобраться. Учти также и особенности раззаков: вряд ли они устроили свое убежище внизу, скорее, их логово на вершине Хелгринда. Там тебе их не достать. И даже если ты сумеешь туда добраться, то неужели ты действительно думаешь, что тебе удастся одолеть раззаков и их летучих тварей? Ты даже не знаешь, сколько их там! Я не сомневаюсь, ты мужественный воин — в конце концов, вы с Эрагоном одной крови, — но такого противника обычному человеку не одолеть, я уверен.

Роран покачал головой:

— Я не могу оставить Катрину в беде! Может, это и бессмысленная затея, но я должен попытаться ее освободить! Даже если это будет стоить мне жизни.

— Если тебя убьют, Катрине будет только хуже, — возразил Джоад. — Если хочешь, могу дать один совет: попытайся сперва добраться до Сурды, как и собирался, а уж там, я уверен, ты сможешь заручиться помощью Эрагона. Даже раззакам не сравниться в открытом бою с драконом и его Всадником.

Роран мысленно представил себе огромных серых монстров, верхом на которых летали раззаки. И, ненавидя себя за бессилие, вынужден был признать, что такого монстра ему не одолеть ни при каких обстоятельствах. А поняв это, он поверил наконец и рассказу Джоада, ибо если купец сказал неправду, то Катрина потеряна для него навсегда.

«Эрагон! — думал он. — Эрагон! Клянусь смертью тех, чью кровь я уже пролил, могилой своего отца клянусь: я заставлю тебя искупить вину перед всем Карвахоллом, заставлю тебя вместе со мной штурмовать этот проклятый Хелгринд! Ты заварил эту кашу, и я заставлю тебя ее расхлебывать!»

Увидев, что Джоад внимательно и с тревогой смотрит на него, он махнул рукой, прося его продолжать.

И Джоад рассказал о смерти Брома; о Муртаге, сыне Морзана; о том, как Эрагон и Муртаг попали в Гиллиде в плен и об их бегстве; об отчаянной попытке спасти эльфийку Арью; об ургалах и гномах; о страшной битве при Фартхен Дуре, где Эрагон победил шейда. И еще Джоад рассказал своим гостям, что ныне вардены покинули Беорские горы и перебрались в Сурду, а Эрагон сейчас находится где-то в глубинах Дю Вельденвардена, у эльфов, постигая тайны магии и искусство боя, но скоро должен оттуда вернуться..

Наконец он умолк. Роран, извинившись, отошел вместе с Лорингом, Биргит и Нолфаврелем в дальний конец кабинета и спросил, что они думают обо всем этом. Лоринг тихо сказал:

— Не могу понять, врет он или нет. Но, по-моему, человек, способный сочинить такую историю с ножом у горла, заслуживает того, чтоб остаться в живых. Новый Всадник, надо же! Да еще и наш Эрагон! — И старый Лоринг недоуменно покрутил головой и даже языком прищелкнул от восхищения.

— А ты что скажешь, Биргит? — спросил Роран.

— Не знаю. Все это совершенно невероятно… — Она помолчала. — Но все же, по-моему, он говорит правду. Именно появлением нового Всадника можно объяснить то, почему Империя столь яростно нас преследует.

— Точно, — кивнул Лоринг. Глаза его загорелись от возбуждения. — Ох, и закрутило же нас! Разве ж мы могли подумать, какие события вокруг нас развернутся? Новый Всадник! Подумать только! Значит, старые порядки скоро рухнут, точно вам говорю! Ты был прав, Роран! Ты все время был прав!

— А твое мнение, Нолфаврель?

Мальчик гордо вскинул голову: еще бы, его мнение тоже хотят услышать! Закусив нижнюю губу, он окинул всех взглядом и выпалил:

— Мне этот Джоад показался человеком честным! Я думаю, ему можно верить.

— Ну, ладно, — кивнул Роран и подошел к Джоаду, сидевшему за письменным столом. Опершись сжатыми кулаками о столешницу и не сводя с купца глаз, он сказал: — У меня к тебе еще два вопроса, Длинноног. Как выглядели Бром и Эрагон? И откуда ты знаешь о Гертруде?

— О Гертруде я знаю от Брома; он говорил, что оставил у нее письмо для тебя. Ну, а описать внешность Брома и Эрагона проще простого: Бром чуть меньше меня ростом; у него густая борода, нос крючком, а в руках резной посох. Могу еще добавить, что иной раз он весьма меня раздражал своими выходками. (Роран кивнул.) А Эрагон… Эрагон еще совсем мальчик. У него каштановые волосы, карие глаза, шрам на запястье и привычка все время задавать вопросы.

Роран снова кивнул. Это был вполне точный портрет его двоюродного брата.

Он решительно засунул молот за пояс, и Биргит, Лоринг и Нолфаврель, глядя на него, тоже убрали оружие.

Затем Роран перенес свое кресло от двери на прежнее место, и все четверо наконец-то спокойно уселись.

— Ну и что ты теперь скажешь, Джоад? — спросил Роран. — Можешь ты нам помочь? Я знаю, ты сейчас в трудном положении, но мы… У нас-то положение просто отчаянное! И нам, ей-богу, не к кому больше обратиться. Ты говоришь, что ты — агент варденов. Можешь ты гарантировать нам их защиту? Мы готовы им служить, если они защитят нас от гнева Гальбаторикса.

— Вардены, — отвечал Джоад, — будут счастливы, если вы к ним примкнете. Да, просто счастливы. Полагаю, вы уже и сами это поняли. Что ж до их помощи… — Он потер рукой лицо и посмотрел мимо Лоринга на ряды книг на полках. — Я уже почти год знаю, что меня, как и многих других купцов здесь и в других городах, предали; кто-то узнал, что мы помогаем варденам, и выдал нас Гальбаториксу. Поэтому я не решился бежать в Сурду. Ведь при первой же попытке меня бы наверняка арестовали. И кто знает, какие ужасы выпали бы тогда на мою долю. А в итоге я вынужден был бессильно наблюдать, как разваливается мое дело и тает мое состояние, и не мог ни противостоять этому, ни бежать. Что еще хуже, я не могу теперь ничего послать варденам по морю, да и они не осмеливаются слать ко мне своих гонцов, и я, похоже, более не представляю для Империи никакого интереса, а потому, боюсь, лорд Ристхарт вот-вот прикажет заковать меня в кандалы и бросить в темницу. Я жду этого каждый день с тех пор, как объявил о банкротстве.