В далекой древности мореплаватели открывали пути, которые позволяли преодолевать океанские просторы. Цивилизации Хараппы и шумеров соприкоснулись с морем во втором тысячелетии до н. э., хотя, по-видимому, использовали только прибрежные маршруты[992]. Порты западной Индии и почти всего восточного побережья Африки были частями Периплуса Эритрейского моря, вероятно, к середине первого тысячелетия н. э.[993] Плиний считал, что знает время, необходимое для плавания из Адена в Индию[994]. Китайские плавания в Индию фиксируются (правда, не всегда определенно) с середины первого тысячелетия до н. э.[995]По меньшей мере с V века н. э. существуют многочисленные свидетельства о плаваниях между Китаем и Персидским заливом, так же как об оживленной торговле, связывавшей воедино все маршруты[996].

Ни один протяженный морской маршрут не использовался так активно и так рано. Остальные океаны большую часть истории человечества играли второстепенную роль. За исключением связи Исландии с Марклендом, которая то ослабевала, то крепла с XI по XIV век, и контактов Скандинавии с норвежской колонией в Гренландии в IX–XV вв., никаких достоверных коммерческих плаваний до Колумба не существовало. Строго говоря, их не было до 1493 года, когда Колумб проложил лучшие маршруты через Атлантику. Обширный Тихий океан потребовал еще больше времени для своего завоевания. Старинные полинезийские мореплаватели были, вероятно, самыми искусными в мире, но из-за примитивной технологии сохранения пищи и пресной воды вынуждены были переплывать от острова к острову. Их дальние плавания были слишком рискованными или слишком зависели от удачи, чтобы их повторить, и поэтому полинезийцы утрачивали связь со своими колониями (см. выше, с. 409–418). Даже те ученые, которые предполагают, что древние китайские и японские мореплаватели достигли западного побережья Америки, обычно не говорят о регулярных плаваниях. Насколько нам известно, никто не сумел пересечь Тихий океан в обоих направлениях, пока брат Андре де Урданета, величайший мореплаватель своего времени, не был извлечен из кельи в испанском монастыре, чтобы возглавить экспедицию 1564–1565 годов, которой удалось поймать необходимый попутный ветер[997]. Поэтому до XVI столетия Атлантический и Тихий океаны были препятствиями для контактов, они разделяли народы, в то время как Индийский океан, уже много столетий как пересеченный судоходными маршрутами, связывал большинство культур, существовавших на его берегах. Вплоть до XIX века объем и значение торговли на этом океане были наиболее существенными.

Тем временем через этот океан осуществлялись самые значительные, определяющие историю мира контакты: распространение индуизма, буддизма и ислама в юго-восточной Азии; перевозка паломников в Мекку, которая делала этих людей основным вектором перемен в культуре; превращение океана в период, который мы называем Средневековьем, в исламское озеро; длительная, оказавшая исключительное влияние на культуру морская торговля восточной Азии с Африкой и Ближним Востоком и частично передача китайской технологии на запад, особенно при династии Сун. Маршруты, проложенные по Индийскому океану, позволили осуществить самые значительные имперские эксперименты. От этих маршрутов зависели, например, торговые империи восточной Африки, такие как Мвене Мутапа и Эфиопия в свое время, приморские государства Индии, юго-восточной Азии, Аравии и Аравийского залива, шедшие из Фуджоу империализм и колонизация средневекового и начала современного периода. В XVIII и XIX веках Индийский океан остается главным театром новых инициатив в мировой истории, как лаборатория экспериментов Запада в «экологическом империализме»[998].

Когда водные пути можно использовать как средства коммуникации, они часто становятся культурным ферментом и средством обмена; но до начала мореплавания на Атлантическом и Тихом океанах нигде в мире это не происходило в таком масштабе. Хотя по меркам этих поздних пришельцев Индийский океан мал, он гораздо больше любой другой ранней системы морских маршрутов, таких как Средиземноморье, Балтика, Карибское море, изгиб Бенина и прибрежные воды атлантической Европы и тихоокеанской Японии. С точки зрения мировой истории расстояние очень важно. Чем дальше простирается влияние источника, тем глобальнее его результаты.

Давность и смелость морских традиций Индийского океана объясняется регулярностью муссонной системы ветров. Строго говоря, океаны вообще не существуют: это конструкты сознания, игра воображения картографов, способ жителей суши делить водное пространство в связи с землями, на которых они проживают. Для моряков же важны — сужу по их словам, будучи сам из числа тех историков мореплавания, у кого морская болезнь бывает и в ванне, — не определения карты, а направление ветра и течений. Водные массы объединяют ветер и течение, а не материки и острова, омываемые этими массами. Единственное серьезное различие существует между системой муссонов, с одной стороны, и преобладающими на протяжении большей части года ветрами — с другой. Пространство вокруг Индийского океана определяется достижимостью муссонной системы приморской Азии: эта система охватывает весь Индийский океан, как его обычно понимают, выше пространства, занятого пассатами, а также северо-западную часть Тихого океана. Большую часть остальных океанов Земли охватывает система пассатов.

Система муссонов действует как эскалатор, направление движения которого можно менять. Большую часть года ветер устойчиво дует с юга и запада. Летом нагретый воздух поднимается вверх, и его место занимает прохладный воздух с моря, уравновешивая давление. Воздушный поток с моря несет дожди, которые выпадают на суше, охлаждая ее и одновременно создавая энергию, которая нагревает воздух. Ветер гонит зону вертикальной конвекции в глубины континента, всасывая влажный морской воздух. Правильно рассчитав время плавания, моряки, идущие под парусами, могут рассчитывать на попутный ветер и уходя в плавание, и при возвращении домой.